Рецензия на книгу

• 

  polnochnaya_biblioteka20 ноября 2024 г.

  Сильный постмодернистский и сюрреалистичный роман, где ирония, абсурд, боль за свою страну, китайская одержимость вкусовыми излишествами смешались в некий винный коктейль, выраженный в богатом тексте и множестве скрытых посылов.

  "Мальчик сидел, поджав ноги, на большом позолоченном подносе. С золотисто-желтого тела стекало ароматное масло, на лице застыла глуповатая улыбка, наивная до смешного. Вокруг тела красовалась гирлянда из изумрудной зелени и ярко-красных цветков редиски. Ни жив ни мертв, следователь уставился на мальчика и сглотнул подступивший к горлу желудочный сок. Мальчик ответил ему живым взглядом, из ноздрей у него шел пар, а губы шевелились, будто он вот-вот заговорит. Эта улыбка, ее наивность вызывали целый сонм мыслей, лицо мальчика показалось следователю очень знакомым, будто он недавно его видел. В ушах звучал звонкий смех. Маленький ротик дышит ароматом свежей клубники".

  
  Признаюсь, мне не удалось должным образом оценить такую высокую литературу от лауреата Нобелевской премии по литературе 2012 года, которую Мо Янь получил за «галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и современностью». Я думаю, что это в принципе невозможно сделать без должных знаний культурного контекста Китая, его социального и политического устройства, и тех аспектов истории, которые охватывает «Страна вина». Но должна отметить, что это художественное произведение погрузило меня в самобытность менталитета Китая гораздо полнее, чем работы других авторов из этой страны. Здесь гораздо больше тех моментов, которые нам могут показаться дикими или странными, но являются нормой для самих китайцев, что подпитывает любопытство.
  
  Я бралась за книгу с большим интересом, прочитав аннотацию, и первая часть истории читалась на одном дыхании, но затем началась какая-то совсем лютая фантасмагорическая мешанина, которая только и делала, что набирала обороты, оттесняя реализм на дальние задворки. Местами интерес сохранялся и Мо Яню удавалось затянуть меня в жуткую и странную магию, созданную им с мастерством и знанием дела, но зачастую я ловила себя на мысли, что хочу просто поскорее закончить книгу.
  
  Зато мне очень понравился богатый, витиеватый, яркий и где-то даже поэтичный авторский слог. Мо Янь великолепно владеет словом, что ощущается на каждой странице, и написание романа, как и его сложная структура вызывали во мне восторг. Роман состоит из нескольких линий:
  Первая — Дин Гоуэр, расследующий слухи о поедании детей, столкнувшийся с различными искушениями, которым так сложно и, может быть, даже невозможно  противостоять. Они затянули его в извращенный водоворот из похоти, чревоугодия, помешательства и неустанной борьбы.
  
  

  
  "Младенцы, которых мы будем умерщвлять и готовить из них изысканные блюда, на самом деле никакие не люди, это лишь маленькие животные. Их производят на свет в соответствии со строгими установлениями, по обоюдному согласию сторон для удовлетворения особых потребностей развивающейся экономики Цзюго и для процветания города".

  Во второй — Мо Янь сам стал частью своего романа, где ведет переписку с неким писателем Ли Идоу, который боготворит Мо Яня, считая его своим литературным наставником. Получился довольно своеобразный и интересный слом четвертой стены, превносящий в роман некую долю ясности. Именно в этой части наиболее явно ощущаются политические подоплеки, по которым можно заметить, что недовольство автора кроется в эпохе правления Мао Цзэдуна, в частности касательно жесткой политики «Большого скачка», приведшей к самому лютому голоду в истории, от которого погибло 15-55 млн человек за 4 года. «Культурная революция» так же внесла свою лепту, за 10 лет было уничтожено множество культурных достояний, да и в целом мало приятного было. Из самого романа я поняла лишь небольшую часть, остальное пришлось догугливать, но все равно сложно осознать такой огромный пласт без должной подготовки. Какую-то боль удалось почувствовать, перенося параллели на уже знакомую историю нашей страны, но в целом моя эмоциональность оказалась в замешательстве.
  
  Третьей линией становятся рассказы, их присылает Ли Идоу на критику Мо Яню, которые вносили еще больше непонимания. Мне понравился лишь один, «Мясные дети», и «Ласточкино гнездо» в целом вышел не плохим, остальные показались несуразными и в какой-то степени графоманскими, что не удивительно, ведь самомнения Ли Идоу явно не занимать. Однако, эти рассказы придают толчка рукописи самого Мо Яня, который пишет «Страну вина» в «Стране вина», простите за тавтологию. Подобные эксперименты с четвертой стеной мне нравятся.
  
  

  
  "Он скромен, все действительно способные люди скромны, а те, кто хвастается своими талантами, зачастую ими не обладают или обладают не в такой степени".

  В четвёртой же линии происходит объединение всего происходящего, но итог этой взаимосвязи от меня как-то ускользнул. Ну, а пятой можно посчитать отдельный пласт, выделенный под любовь к вину и его истории в целом. Вина здесь очень много, название тоже придумано неспроста, но оценят, наверное, лишь любители. Лично у меня такое погружение в культуру виноделия граничило с желанием выпить этого самого хваленого китайского вина с тем, чтобы больше в принципе никогда на вино не смотреть.
  
  Несмотря на сюрреалистичную подачу, я понимаю, что роман серьезный и является в какой-то степени карикатурой на что-то бОльшее, но, как я уже писала выше, у меня нет достаточного количества знаний, чтобы оценить все это по достоинству. Но не стану отрицать, что человеческая жестокость здесь показана настолько остро и открыто, насколько это было возможно в контексте общей темы: поедание детей и различных животных. Эти моменты описывались ярко и живо, местами вызывая отвращение, особенно рецепт приготовления мясных детей, да и бедных осликов жалко.
  
  Героизм Дин Гоуэра так же от меня не скрылся, то, как он пытался один противостоять такой огромной корпоративной машине, вызывает восхищение, но было тяжело находиться в играх его разума, пытаясь разглядеть суть. Отдельная подтема, через которую ощущалось моральное и душевное разложение системы в лице всяких высокопоставленных людей, наделенных властью, тоже захлестнула меня волнами негодования. Эта подтема сквозила не только в линии с поеданием всего и вся, но и в остальных ветках повествования, правда в части о поедании детей негодование ощущалось острее.
  
  

  
  "Так почему же они едят маленьких детей? Всё очень просто: потому что коровы, бараны, свиньи, собаки, мулы, зайцы, куры, утки, голуби, ослы, верблюды, жеребята, ежи, воробьи, ласточки, дикие и домашние гуси, кошки, крысы, хорьки, рыси им уже надоели, вот они и перешли на детей".

  Разумеется, факт поедания детей в романе является большой метафорой на то, какой безнаказанностью могут обладать люди, наделенные властью. Эта власть опьяняет, размывает границы дозволенного, внушает излишнюю самоуверенность, но она всегда будет подкрепляться теми, кто эту самоуверенность поощряет, несмотря на гнилые и дикие представления о своих возможностях у тех, кто этой властью обладает. Да и в целом все эти мерзкие оправдания каннибализма вызывают бурю несогласия и жути, обнажая смрад извращенного человеческого нутра.
  
  Во многом я чувствовала себя слепым котенком, который пытается лапками нащупать кусочки пазла и сложить их в целостную картину, но он слепой и у него лапки, от того и не получается. При этом мне все равно не хочется ставить крест на других работах автора, и еще парочку я точно прочту, есть в них какая-то особая утонченность, некое волшебство, затягивающее с головой, и глубокомысленность, как в метафорах, так и в прямых речах с философским подтекстом на подумать. Схожие ощущения я испытывала от прочтения «Кадавров» Алексея Поляринова: шла за кадаврами, получила повесточку на всем известные события, а про кадавров-то почти ничего не узнала, при этом знакомство с автором буду продолжать. Но у Поляринова все в разы проще и понятнее конечно, потому что, как говорится, свое, родное.
  
  По итогу Мо Янь написал сильный постмодернистский и сюрреалистичный роман, где ирония, абсурд, боль за свою страну, китайская одержимость вкусовыми излишествами смешались в некий винный коктейль, выраженный в богатом тексте и множестве скрытых посылов. Жаль лишь, что не все считалось так, как задумывалось автором, но зато заставило чуть глубже погрузиться в историю Китая, хоть я этого и не планировала.
  
  

  
  "Когда все вокруг называют что-то хорошим, никто не осмелится сказать, что ничего хорошего в этом нет. В предпочтениях масс скрывается высочайшее могущество и власть, вроде власти заведующего орготделом горкома над рядовым партработником. Если он говорит, что ты хороший, то, хорош ты или плох, ты все равно будешь хороший; а если скажет, что плохой, то все одно останешься плохим".

  4

  194