Рецензия на книгу
Чевенгур
А. Платонов
Аноним15 ноября 2024 г.трубы в дымный скафандр одевает растущий месяц
Весь роман воспринимался мной как монолог одной неспокойной души, живущей в атмосфере экзистенциального ужаса.
Условно он состоит из трёх частей: роман-взросление, роман-приключение и роман-утопия.
Часть о становлении главного героя (а голос Александра Дванова звучит таковым) впечатлила меня двумя вещами. Когда приёмный отец Александра покидал деревню, он был последним жителем, и на окраине ему попался ветхий дом, из дымоходной трубы которого рос подсолнух, тянущийся к солнцу. Картина жизни среди смерти. То чувство, что у Маркеса в "Сто лет одиночества" падало с неба жёлтыми маргаритками вместо дождя.
И вторая сцена, когда биологический отец Александра от неутомимого любопытсва жизни и смерти, от тоски уходит на дно озера, посмотреть, правда ли там пропавший город Китеж, куда вход только праведным.
Вот какие люди вырастили Александра Дванова, немудрено, что он смахивает на блаженного. Вообще, мне постоянно казалось, что он неокрепшего ума человек, всегда в тщетных размышлениях о самых заурядных вещах.
Приключения Дванова и Копенкина мне запомнились тоже двумя сценами.
Во-первых, сам Копенкин на Пролетарской Силе для меня не Дон Кихот (хотя безусловно он), а Ведьмак на Плотве (сорре, Платонов). Во-вторых, сцена знакомства героев с Фёдором Достоевским. Считываю её как насмешку: я вам не отссылки и не оммаж, а в лоб говорю, что моего персонажа одного эпизода будут звать Фёдор Достоевский. В честь великого писателя невеликий человек.
Другим его персонажем будет бог:
– Попомни меня, – сказал бог и опечалился взором. – Вот мы навсегда расходимся, и как это грустно – никто не поймет. Из двух человек остается по одному! Но упомни, что один человек растет от дружбы другого, а я расту из одной глины своей души.
– Поэтому ты есть бог? – спросил Дванов.Сам Чевенгур же град утопичный, населённый людьми без личностей. Они всё доводят до крайностей, извергают штамп за штампом, невинны в своём невежестве, хотя среди них убийцы и палачи. Труд — капиталистическая выдумка, нам трудиться не нужно. Собственность — механизм капиталистического рабства. Все буржуи плохие, все коммунисты хорошие. Совчуствия никто не заслуживает, даже умирающий от голода мальчик.
Что примечательно для меня так это то, что в городе Чевенгур не было ни одной покоровшей меня сцены или диалога.
Мне очень понравился текст, но опять же, он звучал для меня голосом одного единственного человека, говорящего с самим собой. И только.6308