Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 ноября 2024 г.

  Отблески пламени на веточках сакуры

  "Жечь было наслаждением"

  Из романа Рэя Брэдбери "451 градус по Фаренгейту".

  Вы помните Герострата? Тот тоже мечтал спалить дотла храм Артемиды, что, собственно, и сделал, объясняя это тем, что ему, видите ли, захотелось навсегда остаться в истории. С тех пор много воды утекло, но данный фокус остался весьма заразителен, раз в середине 1950-го года 21-летний Хаяси Дзекан возжелал покончить с собой и заодно предать огню древний храм Кинкакудзи, простоявший до этого без малого шесть столетий.

  Монастырь успешно сожгли, потому как он был деревянным, а молодого поджигателя отправили в тюрьму, в которой тот и скончался от туберкулеза и еще, кажется, от психического расстройства. Золотой храм же, как ни старался пироман, построили с нуля и окончательно завершили в 2003-м году. Такова, собственно, история, что так сильно привлекла японского писателя Юкио Мисиму, ибо тот посвятил этому событию отдельный роман.

  Заметим, что само Деяние, о котором грезит послушник Мидзогути (по сути, являющийся образчиком того, кто пустил красного петуха под крышей храма в реальной жизни), составляет у автора не более чем три, а то и две страницы. Сцена с гибелью священной пагоды играет здесь роль кульминации, что для Мисимы не было столь интересным. Его занимал, собственно, сам поджигатель и его вывернутая наизнанку мотивация.

  Сюжет в книге пестрит ярчайшими эпизодами, когда читателю ясно дают понять, что перед ним находится самый настоящий социопат, у которого, грубо говоря, фляга начала свистеть уже с самого детства. Его отец рано ушел из жизни, матушка жила во грехе, а сам паренек страдал заиканием, что и привело того к мысли о том, что его недуг не позволяет ему жить в нормальном обществе и пройти все стадии социализации.

  Учитывая, что мальчишка оказался в замкнутой сфере (а монастырь, безусловно, таковой является), можно сделать вывод, который плавно подводит нас к тому, как именно и на какой почве взросли пагубные идеи, мысли и образы, являющиеся некоторой подпиткой для вероломного акта юного послушника. Нелюдимый, с явными тараканами в голове, недовольный собой и прочими, Мидзогути отрекся от реального мира.

  Мисима рисует образ натурального изгоя, не сумевшего ужиться даже в стенах старой обители, где правила и законы довольно просты и прозаичны. Главный герой "Золотого храма" подводит под себя пространную теорию о Прекрасном, которое обязательно должно быть уничтожено. Нельзя, говорит, предаваться бренной жизни, но и красоте нет смысла служить человечеству долго. Она просто обязана когда-нибудь умереть.

  Дескать, встретишь Будду - убей Будду, и никак иначе. Только таким образом можно отречься от соблазнов и грехов. Нужно ли говорить, что пацан избрал объектом уничтожения древний чертог, чей облик постоянно и всюду преследовал основного персонажа. Монах стал им одержим, он не мог больше думать ни о чем, ибо только последующее Деяние могло облегчить его душу, терзаемую довольно странными предрассудками.

  Мидзогути - это вылитый пример одиночки, свихнувшегося на фоне неустроенной жизни, полной потери собственной личности и каких-либо планов на будущее. Сегодня мы можем встретить такое, когда какой-нибудь фанатик или псих идет расстреливать людей в общественных местах. У Мисимы же такой же тип решается поддать жару в храме, где он сам же и прислуживал. Стоит лишь зажечь спичку, а уж потом...!

  Пепел к пеплу, прах к праху, как известно. И обратиться золото в глубокое ничто, ибо вся позолота мира должна быть свергнута с пьедестала. Естественно, что главный герой представляет опасность, но на то и правдива бывает поговорка, в которой говорится о том, что в тихом омуте черти водятся. Мисима рисует этакого тихушника, в тайне мечтающего разрушить все до основания, но при этом сам он не способен на созидание.

  Мидзогути с радостью представляет, как его родной город будут бомбить с небес американцы, ему такое, видите ли, представляет интерес. Чего в огне хорошего? С точки зрения замкнутого в себе пиромана этот символ олицетворяет преходящую сущность всякого искусства. Храм обязан сгореть, это его смысл, так что поможем ему в этом, не так ли? Вряд ли Мисима оправдывает своего героя, но пишет о нем очень сильно.

  Писателя волнует психология монаха, зашедшего в своих бурных фантазиях слишком далеко. Одно дело, когда ты крут лишь на словах, и совсем другое, когда кто-то от слов переходит к делу, которое способно если и не пошатнуть устои общества, то заставить его о нем говорить. Мидзогути ведь не просто так думает, что газеты напишут его фамилию на развороте. О нет, это лишь следствие подобной славы, так как сам факт свершившегося должен изменить природу поджигателя.

  Страна должна понять, что вся ее сущность заключена на двух ипостасях. Золото и пепел. Пепел и золото. То, о чем мелочится большинство людей, служит их прозябанию в материальном и местечковом мирке, где все их пороки и увлечения являются несущественными. По мнению монаха, вознесшего меч над головой храма, все сводится к банальному огню, способному одарить заблудшие души некоторым просветлением. Опять же какая шумиха начнется в прессе, вот разговоров-то будет!

  А все потому, что кого-то в детстве недолюбили, не воспитали должным образом и не выбили вовремя дурь из головы. Больной отец отправляет своего сына в монахи, наивно полагая, что уж в храме из его ребенка точно сделают человека. Только вот последний везде ищет подвох, подлавливая того же Учителя на вполне людских прегрешениях. Ишь, чего выдумал настоятель, в бордели ходит, по девкам шляется!

  Нет же тут святости никакой, или я не прав? Скверну нужно выжигать огнем, и поэтому важно, чтобы пламя разгорелось над монастырем, чьи стены давали приют многим туристам и путникам на протяжении веков. Святотатство ли это? Безусловно, но тем и хорош роман Мисимы, так как с точки зрения поджигателя огонь очищает, дарует полную свободу и высвобождает энергию Прекрасного в его законченном состоянии.

  Послушника, решившего запалить древний алтарь, порой бывает очень трудно понять. Сейчас бы о нем мы сказали, что у парня беда с головой, дескать, ему лечится надо! Но в ту пору только что отбушевала война, громко ухнули ядерные бомбы по японским городам, надломился прежний образ жизни, так что страшный пожар в Киото лишь завершает минувшую эпоху лихолетья и ужаса. Мисима видит в падении храма слом вчерашних правил и устоев, заворачивая их агонию в форму поэтичного романа о преступной выходке....

  Итог: эта книга отлично подойдет тому, кто обожает читать японскую литературу. "Золотой храм" тяжеловат, порой даже зануден, но при этом дает полное описание психического расстройства человека, оказавшегося наедине с собой в замкнутом пространстве. Подобное поведение важно уметь распознавать, а иначе такие завихрения психики имеют привычку плохо заканчиваться. История говорит, что подобное уже бывало, как, например, с Геростратом, императором Нероном или тем же Хаяси Дзеканом.

  9

  426