Рецензия на книгу

• 

  Аноним26 февраля 2015 г.

  Философский роман, роман-размышление, но без противной назидательности мудреца-всезнайки; Адриан, как любой разумный и наблюдательный человек, приходит к выводам о жизни и об обществе, но знает, что выводы эти не могут быть окончательными; вслед за автором, главный герой, скорее, видит и взвешивает возможности, больше склоняется к одним идеям, не отвергая полностью другие.

  В книге нет ни одного прямого диалога. Все есть память -- пропущенная через призму критического ума реальность.

  "Воспоминания Адриана" -- фиктивное письмо императора Адриана, правившего в начале II века н.э., своему названному внуку -- будущему Марку Аврелию. Письмо длиною в жизнь.
  М. Юрсенар взялась за скрупулезное восстановление духа той эпохи. "Богов уже не было, Христа еще не было -- настало исключительное время, от Цицерона до Марка Аврелия, когда только человек и существовал." -- фраза из переписки Флобера, которая, по словам Юрсенар, вертелась у нее в голове при написании "Воспоминаний" . Подняв все доступные в начале XX века источники, автор попыталась "сделать изнутри то, что археологи XIX века сделали извне". Внутреннюю, сокровенную жизнь и рациональный расчет в устройстве государства. Показать такого же человека, как мы, смотрящего на те же звезды, но отделенного от нас пропастью в два тысячелетия. Пропастью ли? Цивилизация -- вещь очень хрупкая. Ее взлеты и падения случаются на промежутке порядка сотни лет. Лишь нескольких месяцев достаточно, чтобы ввергнуть процветающее государство в кровавый хаос. С биологической, эволюционной точки зрения сотня или тысяча лет -- ничто. С точки зрения цивилизации -- пропасть.

  Текст медлителен и тягуч, навевает мысли о размеренном изяществе образованного класса поздней Римской империи; философские трактаты, написанные в стихах; стихи, воспевающие смерть льва средь летних цветов и полуденного зноя. Утонченный гедонизм и строгие размышления. Некогда грозные боги стали тенью самих себя, выродились в абстрактную идею, свободную от догм. Кровавые жертвоприношения соседствуют с математически изощренной философией.

  Отдельного внимания заслуживает то, что автор не поддалась соблазну закрутить все действо вокруг трагической истории любви Адриана и молодого грека Антиноя. Человек есть большее чем его страсть, как бы усердно наша культура не утверждала обратное. Самопожертвование Антиноя в день смерти египетского бога Осириса и безумная боль того, ради которого свершилась эта странная и страшная жертва, мрачный египетский обряд погребения и "вышедшая из берегов скорбь", породившая сотни изображений утраченного существа -- одни из самых сильных сцен в романе, оглушающие своей правдоподобностью -- но они не являются его единственным смысловым центром. Адриан в романе Юрсенар был прежде всего государем, потом человеком, и лишь затем -- любовником. Только в преддверии смерти, отходя на заслуженный покой, он позволяет двум последним сущностям затмить первую.

  Ни одного диалога, длинные обстоятельные размышления... В то же время горячечная интенсивность образов, правдоподобность событий и чувств, приглушенность авторского голоса по сравнению с голосом самого Адриана -- это и есть вершина литературного мастерства, по крайней мере на мой взгляд.

  5

  441