Рецензия на книгу
В круге первом
Александр Солженицын
Аноним24 февраля 2015 г.Вырвемся ли мы из порочного круга?..
-Сорок грамм сливочного масла!! Черный хлеб - на столах! Не запрещают книг! Можно самому бриться! Надзиратели не бьют зэков! Что за великий день? Что за сияющая вершина? Может быть, я умер? Может быть, мне это сниться? Мне чудится, я – в раю!!
-Нет, уважаемый, вы по прежнему в аду, но поднялись в его лучший круг – в первый.
А. Солженицын «В круге первом», Глава 3.
Как глубоко может быть человеческое отчаяние? Страх? Обида? Ненависть? Что если вы уже распрощались со своей жизнью, и положили голову на алтарь нормам выработки и планам, чья ненасытная пасть готова с каждым разом есть все больше и больше ваших сил. Что если человек отрекся от себя самого и готов был встретить свой конец и заглянуть в бесконечную тьму вечности. И не перейдя этой черты его вдруг возвращают в мир живых, потому что признав в нем врага политического, государство все же не может себе позволить сгноить на общих лагерных работах то умение и знание, что несет в себе этот человек.
И вот Глеб Нержин, бывший гражданин, фронтовик и инженер, оказывается в шарашке Марфино. Мы застаем его уже не новичком в потоках ГУЛАГа. В шарашке Нержин знакомится с Рубиным, умным и талантливым филологом полиглотом, который не смотря на положение арестанта, и считая себя осужденным не законно, все же до мозга костей остается коммунистом, как он себя величает. Рубин готов высмеивать пороки системы, но порочить систему целиком не даст никому. Его прекрасно характеризует фраза:
И не мог он уверить их (заключенный в той же шарашке пленных немцев), что в сложный наш век истина социализма пробивается порою кружным искаженным путем. А поэтому следовало отбирать для них (немцев) как и для Истории, как бессознательно отбирал он и для себя, - только те из происходящих событий, которые подтверждали предсказанную столбовую дорогу, и пренебрегать теми, которые заворачивали как бы не в болото.К сожалению подобная избирательность свойственна и современным радикальным патриотам. Как же слепо сегодня с пеной у рта, некоторые (надеюсь, что не многие) пускаются доказывать, что история – это только то светлое прошлое, о котором удобно говорить. Правильно рассуждает Сталин, образ которого попытался изобразить Солженицын:
Сталин знал, что современные люди все дурное простят, и даже забудут, и даже припомнят, как хорошее.Возможно и нынешняя верхушка власти, отгородившись от людей многоэтажными виллами, большими заборами, мощными спинами телохранителей, отправив своих детей учится за рубеж, думает в том же ключе и рассуждает также:
И у него (Сталина) укреплялось утверждение, что он одинок не только на своей кунцевской даче, но и вообще во всей России, что вся Россия – придумана (удивительно, что иностранцы верят в ее существование). К счастью, однако, это неживое пространство исправно поставляет государству хлеб, овощи, молоко, уголь, чугун – и все в заданных количествах и в срок. Еще отличных солдат поставляет это пространство.Легко забыть, кто твой народ, когда ты им не дышишь. Но и столь хорошо придуманная система лагерей, направленная как раз против народа, для некоторых оказалась не только печальным концом, но и глотком воздуха свободной мысли перед смертью. Угнетение и страдание учит человека большему, чем сытость и обладание вещами.
Сидя в тюрьме Хоробров понял, что свобода - это уважение прав других!Как удивительно, что будучи несвободным, можно понять свободу и даже может быть стать чуть более свободным, чем те, кто находится по ту сторону решетки.
Пошатнувшись в своей вере в советскую власть, Нержин ищет истины, которая в человеческой жизни, в тумане межличностных и политических отношений не выявляется так явно, как истина научная выявляется экспериментом. Быть может поэтому вторым его близким другом на Шарашке становится Сологодин, человека, чей ход мыслей имеет противоположный заряд мыслям Рубина. Они непримиримые идеологические враги, и именно в этом огне их споров, в контрасте из взглядов Нержин стремится прояснить для себя истину, найти ответы. Но к удивлению своему, самый существенный из всех ответов он получает от Герасимовича, их диалог в конце книги дает Глебу Нержину новую почву для размышлений, и даже не жалко тех работ, тех мыслей, которые он в тайне ото всех писал на клочках бумаги, рассуждая о том, чем оказалось для него жизнь и в чем же ее сокровенный смысл.
Роман многослоен, он несет в себе множество идей. Солженицын сталкивает два мира, мир людей вольных и мир зэков, как сталкивает частицы адронный коллайдер. А результатом столкновения оказываются осколки людских жизней и поступков в которых мы ищем истину и первоисточник наших сложных взаимоотношений, в которых мы пытаемся понять жизнь.
Мое личное ИМХО:
Майор Ройтман задается вопросом: «С кого начать менять мир? С других или себя!». И как мне кажется, ответ очевиден – с себя. Ведь не выстроив свой быт, свою жизнь по тем принципам, которые ты считаешь верными, не стоит эти принципы навязывать другим. Раз мы говорим, что живем в разумном, гражданском обществе, значит нам в первую очередь необходимо развивать в себе умение размышлять, а также умение формировать и отстаивать свою гражданскую позицию. А разве здравомыслящий, разумный гражданин будет спокоен, когда рядом с его домом, у его соседа идет война? Разве человек разумный, прямоходящий, станет эту войну поддерживать или сделает все, что от него зависит, что бы войну эту прекратит? Словами деда Иннокентия Володина: «Война страшна не продвижением войск, не пожарами, не бомбежками – война прежде всего страшна тем, что отдает все мыслящее в законную власть тупоумия…»
Я надеюсь у нас хватит ума, хватит смелости не дать зверю войны проснуться и вырваться из своей клетки локального конфликта. (про конфликт на Украине).5241