Рецензия на книгу
Трудно быть богом
Аркадий и Борис Стругацкие
vangogh16 ноября 2024 г.Накину-ка на вентилятор.
Начать с того, что книга с идеями, которые действительно цепляют: размышления о тирании, разрыве между «умными» и «тупыми», искушении власти. Эти темы, возможно, и не уникальны для фантастики, но здесь они выражены весьма ярко. Особенно напомнила она "Дракона" Шварца — от главного героя и атмосферы до вопросов, которые задают обитатели мира: «Зачем им свобода, что они с ней будут делать?». Дочитал до конца именно благодаря этим размышлениям — они поднимают интересные вопросы и перекликаются с моим внутренним восприятием.
Теперь к минусам. Немного отталкивает мир книги, и, пожалуй, дело в том, как искусственно здесь выглядит сама фантастика. Казалось бы, другая планета, и всё же она будто копия Земли: аналог средневековья, знакомые животные, насекомые, блюда, растения... Черемша, Карл?) Та же история становления не только форм жизни, но и иерархии (цари, доны, бароны, монахи). Всё, как на Земле, только с другими именами. Хочется большего обоснования, почему этот мир так похож, почему гуманоиды и их культура эволюционировали по тем же этапам, ведь математически эта вероятность около нуля, и во времена написания произведения это было известно. Была бы это мультивселенная - тоже было бы ок. Хоть это и фантастика, тут напрашивается хотя бы небольшое пояснение, решающее нестыковки научного характера, иначе возникает масса вопросов. Например, как взаимосвязь их возрастов и информации о том, что добирались на кораблях. Почему прошли лишь годы с его детства и все герои такие молодые, если межзвёздный перелёт должен занимать столетия? Вопросы времени и пространства тут обошли стороной, и это создаёт пробелы.
Ещё одна деталь — обилие заимствований. Барон Пампа — почти Портос, противостояние Руматы и дона Рэбы напоминает отношения Д'Артаньяна и кардинала. Даже основной лейтмотив книги с исчезновением всех «инициативных и умных» напоминает образы из "Атлант расправил плечи". Фраза Антона о том, что дон Рэба «не такой уж и Ришелье», почти символична: она добавлена, чтобы прикрыть очевидные параллели с известными образами, как бы оправдывая их использование.
Финал оставляет смешанные чувства: вся история как будто уходит в пустоту. Последние страницы книги, будто недописанные, оставляют не столько вопросы для размышлений, сколько чувство внезапно оборвавшегося сюжета. Очень напоминает карикатурку.
Кто так обрывает повествование - непонятно. У меня есть вишенка на торте, и я уверен вам понравится, но сейчас не могу печатать «На пальцах у меня... Сок земляники.»...
22925