Рецензия на книгу

• 

  Lotiel15 февраля 2015 г.

  Ёжики в горизонте ожидания

  Пресловутый горизонт ожидания, который во многом определяет ход нашего диалога с любой книгой, сам по себе удачно избегает определения. Вряд ли многие читатели перед тем, как открыть книгу, составляют чёткий список всего того, что они ожидают. Но как часто после прочтения мы говорим, что она стала именно тем (не совсем тем, совсем не тем), что мы ожидали. Как существо литературно извращенное, я иногда подсматриваю в замочную скважину текста за своими ожиданиями. Чем ожиданий изначально меньше, тем интереснее это делать. Потому что в процессе становится очевидно, как же их много, даже когда их мало.

  Эту книгу мне прислал мой друг по переписке из Нидерландов. Сначала напугал - спросил, хорошо ли у меня с французским. Созналась, что не блестяще - уже полгода как мучаю "Маленького принца" в оригинале. И тогда он прислал мне "Элегантность" на английском. Я вздохнула с облегчением - у меня отлично с французским, который перевели на английский. Но при этом насторожилась - он не присылал мне раньше книг вообще. Кроме того, сказал, что вспоминал обо мне, когда читал, и решил, что мне книга должна понравится. А это, простите, уже удар по горизонту ожидания ниже пояса.

  Итак, список ожиданий. Писательница - ранее не читала. Про "Элегантность" слышала - смешанные отзывы, но ничего такого, чтобы настроило меня на "это мне может (не) понравиться". Французская литература - с ней я знакома гораздо хуже, чем с англоязычной. Хотя, наверное, ожидаю от нее чего-то такого... элегантного? Название - ёжик как-то отдаленно интригует. Обложка - приятный вид сумеречного Парижа. Она явно придает какую-то форму и цветовую гамму ожиданиям, но пока это сложно высказать. И, наконец, признание моего друга, что книга чем-то ассоциировалась у него со мной, задевает больше всего. Заставляет ожидать - чего? Чего-то очень особенного, как минимум. Вот с таким букетом ожиданий (и ещё ароматом ожиданий непроявленных и не поддающихся формулировке) начинаю читать.

  Уже с первой главы ожидания начинают расти как на дрожжах. Героиня-консьержка читает тайком от мира Маркса. Ага, это сразу порождает два ожидания - либо Париж ещё узнает Д'Артаньяна мир узнает, что она такая умная, либо роман сведётся к её язвительным комментариях с высоты её начинанного полёта над духовного убогими обитателями мира. До поры до времени осуществляется второй сценарий, но появление второй героини порождает новые ожидания. Героиня-подросток испытывает острое горе от собственного ума и собирается избавить себя от этих ужасных страданий путём самоубийства и поджога дома (поджёг она планирует в профилактических целях для своих интеллектуально обделенных родственников). Тут сразу же начинаю ожидать таких сюжетных ходов 1) обе героини познакомятся 2) в результате героиня-подросток решит ещё немного пожить и дом не поджигать.

  И это только сюжетная линия горизонта. Что касаестя остального, то стиль, атмосфера и язык как-то неуловимо совпадают с сумеречными ожиданиями и производят хорошее впечатление. Но при этом постепенно нарастает когнитивный диссонанс - книгу читать приятно, несмотря на то, что обе главные героини ужасно бесят. Это создает дополнительный интерес с намеком на ожидание: возможно, эти героини как-то изменятся в ходе романа, вырастут из своих ракушек, выберутся из своих "ежовых элегантностей" и станут живыми людьми?

  И вдруг японец. Его появления я, говорю честно, не ожидала. Но зато с ним, казалось, начал реализовываться первый сценарий для Рене: "мир" стал выводит консьержку на "чистую воду". А потом, внезапно (а слово "внезапно" значит, что и этого я не ожидала), резкий поворот в сторону: сценарий стал превращаться в мифологему Золушки. Причем со всеми необходимыми компонентами - фея-крестная, платье, бал... Пока я справлялась со своим отвращением к такому ходу сбытий, произошёл ещё один резкий поворот. Кажется, нам тут рассказали о том, что происходит с бедными умными ёжиками, если они пытаються спрятать иголочки и примерять туфельки Золушки. Злой "реальный мир" переедет их бульдозером своей бездуховности, и над трупиком будут стоять французские эквиваленты Бивиса и Батхеда, изрекая что-то в духе "It's flat, hehehe".

  Удовольствие от книги в связи с такими поворотами сюжета резко уменьшилось (но, к счастью, дело шло к концу). Главные героини так и не "выросли", несмотря на то, что ожидание об отмене самоубийства и поджёга полностью оправдалось, а восторги по поводу всего японского, классической русской литературы и жасминового чая остались сотрясениями книжного воздуха - меня они не сотрясли. И всё же интригующий ёжик был со мной до конца, и заявленная элегантность где-то на уровне композиции и стиля продолжала приятно обволакивать и гладить мой диссонанс по его колючей спине. Так что и я с чистой совестью смогла написать другу, что книга мне понравилась, more or less.

  В связи с чем возникает вопрос. Не влияет ли попытка отследить собственные ожидания на характер этих ожиданий (и соответственно на всю историю отношений с книгой)? И насколько сильна в своем воздействии на читателя магическая фраза "Я знаю, тебе эта книга понравится"? Надо будет на ком-то из друзей проэкспериментировать. И обязательно послать что-нибудь колючее моему дорогому нидерландскому другу!

  3

  41