Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 февраля 2015 г.

  Книга эта является первым крупным произведением автора, написанным после каторги. При этом роман не входит в так называемое "великое пятикнижие Достоевского", хотя предвещает его и вместе с "Записками из подполья" как бы протаптывает к нему дорожку.

  Самые известные романы Федора Михайловича представляют собой, если можно так выразиться, прозу психологическую. "Униженные и оскорбленные", отталкиваясь от подобной классификации, - произведение несомненно более лирическое (хотя сама лирика вся сплошь психологическая). Имеется красивый стройный сюжет, вполне способный заинтересовать стороннего, не слишком близко знакомого с творчеством автора, читателя. События развиваются динамично, повороты присутствуют, все, как полагается. Экранизации подлежит.

  Но ведь это Достоевский. Сюжетный каркас, как бы крепким он не был, все-таки смотрелся бы несколько тускло без всяких "фирменных штучек". И вот тут на сцену вступает психология. Мне кажется, читать "Униженных..." стоит после ознакомления с "самыми-самыми" творениями писателя, наблюдая за героями романа через призму "Братьев Карамазовых", "Преступления и наказания", "Идиота" ("Бесов" еще не прочел). Я увидел в книге огромное количество того, что можно было бы назвать "отсылками", если бы время шло вспять. Вернее будет сказать, что я увидел (а, может быть, мне лишь показалось) много того, что в дальнейшем писателем было развито, прочуствовано глубже, острее и перенесено на страницы упомянутых шедевров. Очень интересно следить за развитием типажей в творчестве автора, находить своего рода прообразы давно известных персонажей. В Ване я увидел Алешу Карамазова, в Алеше, если исключить гиперактивную тягу к противоположному полу, - Льва Николаевича Мышкина (кто-то может поспорить, знаю), в Наташе - Катерину Ивановну с ее самоотдачей, в князе, - тут уж без вариантов, - Свидригайлова и Федора Павловича. Цепочку ассоциаций можно тянуть и тянуть, я лишь описал первые впечатления.

  При этом же, персонажи абсолютно самодостаточны, они не какой-то трамплин для последующих книг, они настолько живые, что о них хочется говорить и говорить. И поговорим чуть-чуть, не откажите в удовольствии. Типажи настолько шикарны, настолько своеобразны и красочны, что, - как это уже не раз было при чтении Федора Михайловича, - они производят практически осязаемое впечатление реальности. Книга закрыта, но история не окончена, герои продолжают жить и чувствовать; какое им дело до того, что я что-то там про них прочитал? И положительные, и отрицательные персонажи ну вот очень ярки. Князь ни в коем случае не уходит в тень Карамазова-старшего и Свидригайлова, а садится с ними за один стол и беседует на равных. Нелли навеки остается сама собой и ни с кем ее сравнивать не хочется. Наташе хочется время от времени дать щелбана, - уж слишком она вся такая страдалица, - но и она сама по себе, есть и есть, ничего Достоевский не придумывал, никаких характеров не рисовал, все само собой как-то вышло чудесным образом. А, ну и забыл же про Алешу! Парень абсолютно оригинален, занимает достойное место в компании самых интересных литературных персонажей. При всей своей, казалось бы, внешней посредственности. Ну а главный герой, он на то и главный герой, чтоб на его описании не останавливаться особенно. Ваня, ты молодец. Это бесспорно.

  Ну и я не всех перечислил, ни к чему это. Но не подумайте, пожалуйста, что остальные герои книги - серы и шаблонны. Это не так.

  Надо признать, что на фоне столь часто упоминаемых мною топовых романов Федора Михайловича "Униженные..." выглядят эммм... какими-то спокойными, что ли. Нет здесь Раскольникова с его теориями, нет блаженного Льва Николаевича, нет братьев Федоровичей с их взглядами на жизнь. Нет здесь той экстраординарности вопиющей, которой пышут другие романы. То, что там раскалено добела, здесь только начинает обжигать.

  Нельзя не отметить, что временами у меня проскакивала мысль о том, что все эти страстные самобичевания, все эти томные любовные метания корнями своими уходят в безделье; Алеше с Наташей хотелось крикнуть временами: "Эй, хватит страдать! Времени у вас много свободного, раз амурные дела так жить не дают!" Но это все-таки Достоевский, все чувствительны и тонки. Надо понимать и принимать. Настроения всякие бывают.

  Читается легко, по объему книга невелика. Рекомендовать ее есть смысл лишь ищущим лирики и жадным до чувств, потому как любители прозы Федора Михайловича роман прочтут и без моего отзыва.

  P.S. А в Маслобоеве (совершенно замечательный тип) я увидел, - не поверите, - Порфирия Петровича (тот, что Раскольникова раскалывал). Вот так встреча.

  10

  53