Рецензия на книгу

• 

  Аноним13 октября 2024 г.

  Так может быть, вы – Пятый персонаж?

  В далеком 1908 году в маленьком канадском городке мальчишка запустил снежок в своего друга. К чему же может привести такая мелочь? Об этом мы узнаем в первой части Дептфордской трилогии, книге-лабиринте, которая завораживает не уникальными событиями, а магией повседневности.
  Книга имеет интересное построение повествования: мы читаем письмо в виде исповеди, написанное директору школы от его преподавателя истории. Всю свою жизнь он проработал в школе, писал книги и занимался агиографией, наукой о святых, а при выходе на пенсию решил раскрыть душу перед директором. Меня невероятно впечатлил персонаж Данстана Рамзи и то, как автор препарирует его мотивы, страхи и мечты.

  
  

  У меня установились ровные, хорошие отношения со всеми соучастниками, но не было ни одного близкого друга, я не входил ни в один из многочисленных студенческих комитетов и не гонялся за популярностью, - короче говоря, представлял собой фигуру довольно унылую. Нет, юность не стала для меня порой цветения.

  Со времен войны я приучил себя не говорить о своих радостях, если собеседники не готовы их разделить - как чаще всего и бывало, после чего я обижался и радость моя блекла. Ну почему каждый раз оказывается, что то, что интересно мне, глубоко безразлично окружающим?

  Автор выворачивает душу Рамзи наизнанку перед читателем, поэтому несмотря на все его пороки и слабости, невозможно не влюбиться в пятого персонажа.

  
  

  — Послушайте, Рамзи, три недели кряду вы излагали мне историю своей жизни с уймой эмоциональных подробностей, и у меня все больше крепло убеждение, что вы не считаете себя человеком. Вы берете на себя ответственность за чужие горести. Такое вот у вас хобби. Вы опекаете эту несчастную ненормальную женщину. Вы легко смирились, что этот ваш школьный товарищ — сахарный король, располагающий там у вас такой огромной властью, — исподволь вас оскорбляет, ни секунды не сомневаясь, что не встретит отпора. Вы дружили с этой женщиной, Леолой, — это надо же такое имя! — которая сделала вам ручкой, когда захотела стать миссис Сахар. Вы относитесь в высшей степени порядочно ко всем, за исключением одной конкретной личности — Данстана Рамзи. Но как вы можете быть по-настоящему добрым к кому бы то ни было, если вы не добры к самому себе?

  И все же нередко бывало, что часа в три пополудни, когда воздух в библиотеке сгущался от жары и многие высокоученые читатели задремывали, уронив голову на свои выписки, я задумывался: Данстан Рамзи, что ты здесь делаешь? К чему это все приведет? Тебе уже тридцать четыре, а ни жены, ни детей, ни даже плана, как жить, все какие-то причуды; ты учишь мальчишек, которые справедливо считают тебя указательным столбом на своем жизненном пути – и проходят мимо не оглядываясь, как мимо того же столба; единственный человек, нуждающийся в твоей опеке, – психически ненормальная женщина, чья нескладная жизнь наводит тебя на такие дикие мысли, что впору усомниться в твоей собственной нормальности; ты сидишь, зарывшись в невероятные, почти сказочные жизнеописания, составленные людьми, напрочь лишенными чувства истории, – и все же упорно считаешь себя при деле. Вместо того чтобы поехать в Гарвард, написать докторскую диссертацию, получить работу в университете, сменить этот бред на интеллектуальную респектабельность. Очнись! Так ведь можно всю жизнь проспать!
  После чего я продолжал выяснять, кто и на каких основаниях отождествил Марию Магдалину с Марией, сестрой Марфы и Лазаря, и не имели ли эти сестры, одна из которых символизирует домовитость, а другая чувственность, прямых аналогов в более ранних языческих верованиях, и даже – о безмозглый бездельник! – не был ли их богатый папаша похож в чьих-либо описаниях на богатеньких дружков Боя Стонтона. А если да – стоит ли удивляться, что его дочери пошли по кривой дорожке?

  Весь сюжет крутится вокруг его жизни и жизни его друзей - фокусника с мировым именем и амбициозного политика, укравшего у него невесту. События книги переплетаются между собой и составляют яркий узор сельской жизни канадского городка. На протяжении всей истории я получала огромное удовольствие от слога автора, его юмора, иронии и умению раскрыть персонажей. Чувство юмора напомнило мне ирландского писателя Джона Бойна.

  
  

  - Они хотят, чтобы директором был кто-нибудь помоложе.
  - Помоложе? Ты знаешь мой возраст. Мне нет еще и пятидесяти, как и тебе. Так сколько же лет должно быть директору в наше время?
  - Да тут, в общем, не только это. Мне трудно все тебе объяснить. Ты не женат. А директору нужно жена.
  - Когда мне была нужна жена, неожиданно выяснилось, что тебе она нужна еще больше.

  Вскоре Диана уже плакала, я же утешал ее как мог. При этом я ни на секунду не забывал о своем главном решении – решении ни в коем случае не доводить дело до помолвки, что заставляло меня прибегать к головоломной словесной эквилибристике, каковая, в свою очередь, привела к неизбежному результату: размолвка переросла в самый настоящий скандал.

  Судя по всему, угодившая в меня ракета сожгла большую часть одежды, а заодно и шнурок, на котором висели идентификационные жетоны, так что они затерялись в грязи и меня подобрали неопознанным. Были некоторые сомнения, помер я уже или только собираюсь, однако меня все же доставили в лазарет, а когда оказалось, что я никак не желаю умирать, – перевели в крупный госпиталь во Францию. Так как я упорно продолжал балансировать на грани жизни и смерти, меня отправили кораблем в Англию, к тому времени моя совершенно необъяснимая живучесть стала представлять интерес для медиков.

  Среди обилия юмора и иронии, в книге есть место серьезным размышлениям и описаниям тягот войны, с которой началось становление Данстана как мужчины. Редко когда мне попадаются такие едкие описания военных событий, которые бы мне не хотелось пролистывая, сдерживая зевок.

  
  Так выглядели бои, где мы по крайней мере хоть что‑то делали. Но случались недели и месяцы, когда боев практически не было, когда мы жили в траншеях, в грязи цвета дерьма, перемешанной с дерьмом и прочей мерзостью, одетые в форму цвета дерьма – голодное, до костей промерзшее вшивое воинство. Не зная уединения, мы начинали сомневаться в своей индивидуальности, сливались в безликую массу, чего страшно боялись сержанты; прилагая титанические усилия, они худо‑бедно сдерживали эту угрозу, но иногда кошмарная деперсонализация, апатичная деградация выходили из‑под контроля, и тогда нас приходилось отводить в тыл, в так называемые лагеря отдыха; мы там не отдыхали ни минуты, но хотя бы могли вдохнуть глоток воздуха, не пропитанного насквозь сортирной вонью дерьма и хлорной извести.

  Каждый персонаж в этом спектакле жизни важен, и особенно Пятый.

  
  В постоянной оперной труппе нашего, европейского образца непременно должна быть примадонна – всегда сопрано, всегда главная героиня и зачастую дура, а также тенор, исполняющий роль ее возлюбленного; затем должна быть контральто – соперница героини, или колдунья, или что нибудь еще в этом роде, и бас – злодей или соперник тенора. Все это очень мило, однако для построения сюжета необходим еще один актер, обычно баритон; на профессиональном жаргоне его называют Пятым персонажем, в отличие от тех четверых он непарный. Без Пятого персонажа не обойтись, это он расскажет герою тайну его рождения, это он поможет впавшей в отчаяние героине или спасет от голода отшельницу, а может даже стать причиной чьей либо смерти, если так требуется по сюжету. Примадонна и тенор, контральто и бас получают на свою долю лучшие арии и блистательные деяния, но без Пятого персонажа сюжет не построишь! Это хорошая роль, пусть и не слишком эффектная, и карьера тех, кто ее играет, бывает долговечнее самых золотых голосов. Так может быть, вы – Пятый персонаж?

  Далеко не каждой книге удается настолько глубоко проникнуть в душу, чтобы не хотелось завершать историю, чтобы хотелось побыть подольше с волшебством повседневной жизни Рамзи, Стонтона и Ассельгрима. Это уже вторая книга канадского писателя, которая вызывает желание ее сразу же перечитать.

  Содержит спойлерыОткрыть

  5

  279