Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 февраля 2015 г.

  Бывает, что жизнь грустнее самых грустных книг

  Перед вами книга, которая не отпускает, которая притягивает магнитом к гипнотическим глазам маленьких светловолосых оборванцев и тянет за ними через всю их поломанную жизнь. И ты идешь за ними чужими улицами, темными пугающими переулками, стараясь не потерять след грязных босых ног на белых, пыльных обломках разрушенных снарядами зданий. Идешь, не оглядываясь, несмотря на страх и опасные предчувствия о том, что ждет впереди. Ты впитываешь всю их боль от несправедливости, чудовищности, мерзости окружающего мира. Ты идешь за ними с протянутой рукой, хочешь дотронуться до их светлых голов, хочешь свернуть им шеи - лишь бы вытащить их из этой грязи, из этого мира, в котором их быть не должно. Чтобы не мучились - постоянно вместе и постоянно друг без друга, два одиночества в этом мире.
  Две судьбы, туго сплетенные, сплоченные, сросшиеся корнями, одно целое - жизнь силой растаскивает в разные стороны, оставляя незарастающие раны на их телах, в их сердцах и душах. Разлучница-жизнь поселяет их в отдельные миры, рожденные извращенной, больной, израненной фантазией разлученных близнецов, такие разные и такие похожие. Но даже эти миры не могут быть более жестоки, чем жизнь и судьба, которой они не вынесут. Даже смерть бывает милосерднее.
  Жизнь расставила для них ядовитую сеть паутины лжи, и они путаются в ней, беспомощно шевеля лапками, смешивая настоящее и выдуманное, реальность и сны, факты и фантазии. Они барахтаются в этом белом отравленном тумане, из которого им никогда не выбраться.
  Вся книга - это одна и та же история, рассказанная под разными углами. Резкий, острый свет - правда - преломляется в них и играет причудливыми нездоровыми фантазиями-тенями на мятом полотне жизни, рисует кривые узоры на клетчатых страницах. История, полная боли, отчаяния и невыносимого одиночества. История, записанная в тетради, страницы которой затерты до дыр постоянными исправлениями, выдраны, сожжены, обуглены, перечеркнуты, и кажется, что никогда, никогда читателю не узнать правду. Никогда не увидеть луч чистого непреломленного света.
  Но этот свет сияет неприкрытой жестокой правдой в самом конце, когда уже поздно, когда уже прожита вся жизнь, и жизнь эта - ложь, стыдливо прикрывающая выглядывающую из темных углов правду.

  2

  27