Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 февраля 2015 г.

  ДРУГАЯ ЖИЗНЬ ДАМИЛОЛЫ

  Я часто слышала – Пелевин, Пелевин, но не читала. Тут оказалась ложная ассоциация с седобородыми колдунами, с посохами наперевес, стреляющими электрическими молниями, Ника Перумова. Именно на обложках книг Перумова видела эти непривлекательные для взрослого человека картинки, а поплатился нечтением Пелевин.

  S.N.A.F.F - отличная книга. По сути, вся книга лишь пролог к какой-то иной, «настоящей» истории, случиться которой суждено сразу за обложкой S.N.A.F.F-а. Главные герои вернутся на Землю, и тут начнётся самое захватывающее – какими они будут? Каким будет Грым, каким будет Дамилола? Женские персонажи сплошь деструктивны, сплошь разрушительницы, ничуть не интересны. Дамилола и Грым – вот ради кого хочется читать новую историю.

  Рассмешил конец книги. Кая в золотисто-зелёном платье, одним полотном, как сарафан или сари, грузит «лесных братьев», пригревших её, своими сомнамбулическими мантрами: «никакого «тебя» нет», «ты - программа, только химическая», «нет никакого «я»…
  Я даже слышу её нудный голос, угадываю интонацию, описано превосходно.

  Этой логическому, психоделическому проповедничеству, кажется, не будет конца. Кая будет говорить, и говорить, и говорить. Она заговорит лесных братьев до смерти! Кая – это, несомненно, погибель той земли, того мира. Лучше бы она сидела в офшаре, молчала, или щебетала Дамилоле женские глупости на ушко. Бормотанье бессмертной Каи хуже СПИДа для лесных братьев, хуже чумы.
  Кая - эпидемия, мор, катастрофа. История Земли до Каи – это одна история, с Каей – другая. Злосчастная деловитость Пандоры заподлицо въехала в понты энергичной Каи. Когда эти двое сойдутся – они укокошат оставшихся землян. Кая не даст лесным братьям жизни, покою, не даст силы, ничего не даст, а заберёт всё. Ядерный шарик в её животе – это игрушка в сравнении с заразной мощью её бормотаний «никакого «тебя» нет», «никакого «тебя нет», «никакого «тебя» нет»….
  Бедные, бедные лесные братья, они не знают, кого приютили!
  Дурак Грым этого не понял. Ничего не понял! Не понял, что он будет первым, и Пелевин ясно это говорит.
  Бедный Грым! Бедные орки!
  
  Будущее землян у Пелевина не трагично, это слово не подходит, а убого, зло, беспросветно, постыдное какое-то. Почему? Потому, что, по Пелевину, человечество не вырвалось в космос. В книге об этом слова нет. Засрали землю, распределили элитное жильё в офшаре – всё. Как сидели в болотах и бараках, так и остались сидеть в тех же болотах и бараках, в свинячьих лужах, в ненависти, тупости, алчности, что внизу, в Уркаине, что вверху, в офшарах, одинаково беспросветно.

  Как же так, как же так? – протестует разум, не может такого быть! Это как-то обидно, унизительно - отнять у человека «мечту о звёздах», романтику, крылья, серебристые комбинезоны, наконец. Сжирают друг друга, стреляют друг в друга, жгут, морят голодом топят, травят, мстят, лгут, скальпы коллекционируют – и это не сегодня в полдень, а тысячелетия спустя!
  Стивен Хокинг говорит: «Я не уверен, что человеческая раса проживет еще хотя бы тысячу лет, если не найдет возможности вырваться в космос. Существует множество сценариев того, как может погибнуть все живое на маленькой планете. Но я оптимист. Мы точно достигнем звезд». Хокинг, хоть и не фантаст, добрее Пелевина, отпустил человечество ввысь, не сгноил в малярийных болотах «мерзкой Уркаины». Махнул рукой – пусть летят, пусть займутся делом, нельзя только убивать, убивать и убивать, нельзя.

  В S.N.A.F.F, кстати, порно показывают на больших экранах и круглосуточно, а порно-актёры – влиятельнейшие люди, одни из самых богатых на офшаре. Поначалу мне показалось это забавной придумкой, неестественной, а потом пошёл читальный бум «Пятидесяти оттенков серого» и я подумала: надо же, и тут Пелевин угадал, ну чем не S.N.A.F.F. Триумфальная победа порно, хоть и в зародышевой форме.

  Дамилолу жалко. Грым никакой. Кая, говорящий рот Пелевина, слишком умна для машины, слишком глупа для женщины. Хлоя – реалистичный тип, после ядерного взрыва останутся тараканы и вот такие Хлои.

  Очень понравилась тональность последних страниц в записях Дамилолы, так много человечного в нём, вдруг, открылось, человеческого.
  

  • Вот, - говорит он,- падаем. Вот - смерть, – и сразу поменялась тональность, поменялась так, что хочется ещё пятьсот страниц с этой новой тональностью.

    S.N.U.F.F - на редкость без - эмоциональная книга, и первая тоска Дамилолы – это и есть первая эмоция в книге, первое человеческое чувство за много-много страниц. Им там всем с их Маниту жутко тоскливо, сколько ни жуй пластмассу – хлебом она не станет, а хочется хлеба.

  
  Кровожадность мыслей и стерильность жизни, эти два ингредиента, смешанные в одном стакане, не взрываются, а протухают. Близость смерти капает щепотку горечи, щепотку скорби, крупинку покаяния, крупинку благословения – и, о чудо, давно прокисшее мясо освещается таким хорошим уютным светом чего-то большего, кого-то большего, чем их Маниту. Пусть он тысячу раз зовётся именно так, но это уже не он.

  Книга Пелевина через год завалится тысячами таких же книг, как и она сама. "Таких" – это беспросветных. Да и уже завалилась! Сам же автор первым придавил свой отличный роман новой кровососной историей. Я не верю в жизнеспособность искусства, если оно не даёт утешение, S.N.U.F.F в этом смысле стерилен. Блестящее будущее у этой книги только одно – кинематографическое, вот уж есть, где душеньке разгуляться.

  Если Дамилола не погибнет при обвале офшара, то, очевидно, его жилищем будет пустыня, его одеждой будут шкуры верблюдов, его пищей будут – акриды и дикий мёд. Он будет ходить по пустыне и проповедовать. Что? Не знаю. Может быть, даже Грым придёт слушать Дамилолу. Кая не придёт никогда. Кая будет первой, кто приведёт лесных братьев убивать их: и Грыма, и Дамилолу.

  Вторую книгу, будь она на свете, я бы читала в тональности «нового Дамилолы».
  Задел Дамилола последних страниц, задел, как ни кто.

  Ни за Грыма, он слаб, ни за Каю - не зацепиться.

  4

  147