Рецензия на книгу

• 

  CloudStrife_29 сентября 2024 г.

  Кончил петь — не трону струн.

  Из Википедии: "Ницше был прав. <...> Мир принадлежит сильному, сильному, который при этом благороден и не валяется в свином корыте торгашества и спекуляции. Мир принадлежит людям истинного благородства, великолепным белокурым бестиям, умеющим утвердить себя и свою волю. И они поглотят вас, социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. Ваша рабская мораль сговорчивых и почтительных нипочём вас не спасёт. Да, конечно, вы в этом ничего не смыслите, я больше не стану вам этим докучать. Но одно запомните. В Окленде индивидуалистов раз два и обчелся, и один из них - Мартин Иден."

  
  

  Джек Лондон заявлял, что были казусы с пониманием его книг, и он объяснял:

  «Весьма часто мои книги оставались непонятыми. Очень давно, в начале моей литературной карьеры, я выступил против Ницше и его сверхчеловека в романе "Морской волк". У романа была масса читателей, но никто не понял, что в нем развенчивается идея сверхчеловека. Позже <.. .> я написал еще один роман, в котором выступил против философии сверхчеловека. Это был "Мартин Идеен"».

  У Мартина было «Чувство бесконечного одиночества», которое давало понять сразу две причины, по которым концовку, с его самоубийством, даже не придется объяснять.

  Его старания превзойти, и стать лучше, пробиться выше, чего он мечтал — были достигнуты и более запредельно. Он стал ницшеским сверхчеловеком. А далее обрел презрение к другим, людям толпы. Его самоубийство — регрессия от сверхчеловека к простому человеку.

  
  Символичным в духовном кризисе Мартина является эпизод, когда он ищет в кармане папиросную бумагу: «Он не сознавал, что карман его давно был пуст, не понимал, чего он там ищет». Это метафора душевного состояния героя, опустошенности и тщетности поисков. Он запутался в философиях и «измах», в борьбе с миром и самим собой, его душа пуста. Ницшеанство было последним оплотом, удерживавшим героя от отчаянного шага. После встречи с Гертрудой этот оплот рушится: «Хорошо было говорить об абстрактных рабах, но не так-то легко прилагать эти теории к своим близким. Да, если нужен пример слабого, угнетенного сильным, то лучше Гертруды не найти <...>. Хорош же он ницшеанец, если поддается таким сантиментам и раскисает при первом же столкновении с действительным горем, - ведь, в конце концов, в данную минуту он тоже волнуем рабскими чувствами, порожденными рабской моралью. Человек в настоящем смысле этого слова должен быть выше жалости и сострадания».

  
  

  Мартин осознает, что ницшеанца из него не получилось, к социализму он не примкнул, а стать таким, как все, не может

  
  Одна из главных черт сверхчеловека - презрение к «человеку толпы» - жалкому, трусливому ничтожеству, чья «мелочная ограниченность» невыносима для свободолюбивого и гордого ницшеанца. Мартин ненавидит свое окружение, ужасается тому, что «живет с такими скотами». Воплощением подобного человека для героя является его зять Хиггинботам, к которому Мартин испытывает то «инстинктивное отвращение», которое испытывает вожак стаи к слабым членам стада.
  Любовный конфликт романа также может быть рассмотрен в ницшеанском ключе как столкновение сверхчеловека и человека толпы. Идеал Мартина - свободная, творческая личность, не считающаяся ни с какими общественными нормами. Идеал Руфи - мистер Бэтлер, проживший жизнь в постоянных лишениях, сберегая каждый доллар. Мартин же понимает, что бережливость убила в мистере Бэтлере радость жизни, и «он теперь старый, сердитый, как филин, и никакой радости нет ему от этих тридцати тысяч». Руфь - типичный «человек толпы», не имеющий собственного мнения, а попавший под прессинг идеологии «американской мечты».

  
  

  
  

  «…Бывает, от недосыпа я брежу наяву, бывает, меня преследуют строки Лонгфелло: 

  Молчаливо глубокое море,

  Все в нем спит без тревоги и горя,

  Только шаг — в тишину, в глубину —

  И ко дну — и навеки усну».

  Содержит спойлерыОткрыть

  33

  734