Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 сентября 2024 г.

  Сегодня ласточка только одна...

  «Снаружи, вне нас, казалось, закипает селение, ткущее бесконечно длинный, однообразный саван».
  

  Макондо десять лет ждал, когда можно будет «насладиться трупным запахом, доносящимся из-за дверей, которые в тот раз так и не открылись». Когда-то городок этот был развивающимся и богатым, но теперь, застыв и обнищав, он, замерев, цеплялся за былое, ведь так куда проще. Ненависть к одному человеку тем временем подпитывала горожан, наделяла их пусть и мнимым, но таким необходимым чувством единения. «Поздно или рано, но мы упьёмся этим запахом». И вот этот день настал: доктор умер. Кто знает, какие ужасы бы узрели эти улицы к концу дня, если бы один человек решительно не обозначил свою позицию: во что бы то ни стало мертвец будет предан земле, пусть это и навлечёт позор на его род. Тёмная комната, затхлый воздух, мрачная обстановка. Возле мертвеца сидели трое, и, пока они ждали, у каждого роились свои мысли. Полковник сочувствовал покойному, его дочь предавалась воспоминаниям о муже, внук – о том, что и он когда-нибудь будет лежать в гробу, но мысль эта была ускользающей, всё-таки – одиннадцать лет, куда приятнее думать о друге, с которым он потом побежит на речку. «Среда в Макондо...». Кем он всё-таки был, этот мужчина, которого пошли провожать в последний путь чужие люди? Четверть века он прожил в этом городишке, но что о нём можно было в итоге сказать? Жёлтые голодные глаза, тягучий голос жвачного животного, ночами бродил по комнате, ел одну лишь траву, жил как в хлеву, повесился на гамачной верёвке... Две рубашки, вставная челюсть, портрет и старый рецептурный справочник – вот и всё, что от него осталось. Будто не человек, а тень. Ею он, собственно, и остался. «...самый подходящий день для похорон дьявола».

  «Он похож на одного человека, вернее, он и есть тот самый человек, на которого похож», – на самом деле, не столь важно, кем он был, этот доктор. Симпатии он не вызывал, однако это нисколько не оправдывало поведение горожан, которые вели себя хуже гиен. Что касается полковника... Решил он, значит, исполнить свой “долг”. Прекрасно, исполняй. Но зачем надо было привлекать к этому свою дочь? А зачем дочь в свою очередь взяла с собой своего сына? «И вот мы втроём несём сие тяжкое бремя», – во имя чего? Про сострадание тут даже заикаться не стоит, потому что тот же полковник сочувствовал совершенно чужому мужчине, но при этом относился к собственной жене как к бездушной табуретке, а дочь свою выдал замуж за мошенника, который понравился ему, а не ей; занятное это дело, конечно, когда посторонним сочувствуешь, а своих ни во что не ставишь... ничего не перепутал, нет? Его вот ничего не смущало, более того, он наслаждался своим поступком, даже гордился им, и при этом вот уже как девять лет не мог признать, что из-за его глупости жизнь дочери была разрушена. Меня подобное всегда вгоняет в сумрачный ужас, потому что нет ничего страшнее таких вот людей, которые так верят в себя и свои решения, что поступками своими делают всех своих близких глубоко несчастными. Вот решил он идти – и пойдёт, и дочь пойдёт, и внук пойдёт, ибо “долг”, понимаешь ли. На фоне этого сама суть поступка как-то даже поблекла; благородно, ничего не скажешь, но... это вот “но” смердит слишком сильно. Как бы то ни было, под финал процессия начала-таки движение, а там будь что будет... «Гроб плывёт на свету, точно хоронят мёртвый корабль».

  «Вдруг солнце пронзило крышу из густой листвы, и на мокрую траву, трепеща, как птица, упал свет», – помню, с какой силой эта фраза в первое прочтение меня захватила, а волшебное «это солнце просквозило» и вовсе до сих пор со мной идёт по жизни, ибо как звучит! А тот момент, когда солнечный свет впервые за долгое время ворвался в мертвецкую и пробежался по ней, словно дикий зверь, после чего забился в угол? В этом и правда было что-то магическое. Надо заметить, что сейчас, спустя десятилетие, всё воспринимается несколько иначе, ибо да, слог прекрасен, но вот само сюжетное не сказать что так уж понравилось, вроде и неплохо показаны печаль, уныние и одиночество, упадок, предрассудки и глупость, но... что-то ушло. Безвозвратно. Читала вообще без восторгов, да и эмоций в принципе не сказать что было много, было просто... ровно, что ли. Впрочем, момент со свадебным платьем на сей раз я оценила и даже прониклась им: «Я была по эту сторону зеркала. По ту сторону была мать, вновь ожившая, протягивающая руки из своего застывшего пространства, чтобы воткнуть первые булавки смерти в мой свадебный венец», – насколько это было... не грустно, нет, но обречённо? Что юная невеста, снимая с себя свадебное платье, думает, что вот и хорошо, саван готов, в нём она и будет лежать в гробу. Удручающе. Вся эта история такая, дух смерти в ней очень ощутим, читаешь и понимаешь, что все умрут, все уйдут в землю, как те листья. И нет в этом ничего плохого или страшного, в общем-то. Это просто жизнь. И просто смерть. Они всегда вместе. «...и начался естественный процесс гниения и разложения в земле».

  «Ничто в этом мире не может быть страшнее человеческих обломков».

  35

  409