Рецензия на книгу
The Gift
Vladimir Nabokov
Аноним22 сентября 2024 г."Благодарю тебя, отчизна, за чистый и какой-то дар"
"Дар" - последний завершенный роман на русском языке Владимира Набокова, один из лучших образцов интеллектуальной прозы двадцатого столетия. Это многоплановый и многогранный роман, отразивший взгляды и отношение автора к обществу, истории, русской и мировой литературе, литературной критике, самоотверженному труду.
Центральный персонаж романа - Федор Константинович Годунов-Чердынцев - молодой эмигрант, проживающий в Берлине в 20-е годы XX столетия, начинающий писатель, зарабатывающий на жизнь частными уроками и переводами, стремящийся реализовать свой творческий потенциал и развернуть в полную силу свой писательский дар.
Характерной для творчества Владимира Набокова грустью и ностальгией по утраченной родине пронизаны стихотворения Годунова-Чердынцева о счастливом детстве в дореволюционной России.
В какой-то степени роман Набокова прославляет самоотверженный труд и преданность делу на примере образов Константина Кирилловича Годунова-Чердынцева, ученого-исследователя, энтомолога и натуралиста, и Николая Гавриловича Чернышевского, отца русской революции.
"Дар" - это метатекст, четвертая глава которого посвящена жизнеописанию Николая Чернышевского, вышедшего из под пера протагониста романа, задумавшего создание "чего-то нового, еще неизвестного, настоящего, полностью отвечающего дару, который он как бремя чувствовал в себе"... "Жизнь Чернышевского" - сатирической памфлет Набокова, отразивший критическое отношение автора к революции, политическим, этическим и эстетическим взглядам литературного критика и теоретика утопического социализма.
Беспощаден Набоков - сатирик к членам Союза то ли Русских Литераторов в Германии, то ли Советских Социалистических Республик.
"Дар" - это роман о любви, о трогательном, прекрасном и неподдельном чувстве между Федором и Зиной Мерц, которое Набоков описывает с особой нежностью и поэтичностью: "Ожидание ее прихода. Она всегда опаздывала - и всегда приходила другой дорогой, чем он. Вот и получилось, что даже Берлин может быть таинственным. Под липовым цветением мигает фонарь. Темно, душисто, тихо. Тень прохожего по тумбе пробегает, как соболь пробегает через пень. За пустырем, как персик, небо тает: вода в огнях, Венеция сквозит, - а улица кончается в Китае, а та звезда над Волгою висит..." С одиннадцатью пфеннигами в кармане и без ключей от дома упоенные медовым запахом лип возлюбленные идут навстречу своему счастью: "Когда я иду так с тобой, медленно-медленно, и держу тебя за плечо, все немного качается, шум в голове, и хочется волочить ноги, соскальзывает с пятки левая туфля, тащимся, тянемся, туманимся, - вот-вот истаем совсем... И все это мы когда-нибудь вспомним, - и липы, и тень на стене, и чьего-то пуделя, стучащего неподстриженными когтями по плитам ночи. И звезду, звезду. А вот площадь и темная кирка с желтыми часами. А вот, на углу - дом".
8692