Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 сентября 2024 г.

  Архаичный приключенческий роман

  
  

  Сервантес М. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Странствия Персилеса и Сихизмунды. Гравюры А. Гончарова, Д. Бисти. — М.: Правда, 1961. — 488 с., ил. — (Библиотека «Огонёк»).

  Перевод в «Собрание сочинений» сокращённый (причём советские горе-издатели не сочли нужным это указать). Не далее как в прошлом году в серии «Литературные памятники» был издан дополненный перевод, с восстановленными лакунами:

  
  

  Мигель де Сервантес Сааведра. Странствия Персилеса и Сихизмунды / Издание подготовили С. И. Пискунова, В. А. Ведюшкин, А. В. Серебренников. — М.: Ладомир: Наука, 2023. — 716 с., ил. — (Литературные памятники). — Тираж 400 экз.

  Но эту книгу я в руках не держал, и ссылки у меня будут на том 5 из советского «Собрания сочинений».

  ***

  «Странствия Персилеса и Сихизмунды», роман в четырёх частях («книгах») — лебединая песня Сервантеса: он закончил работу над ним в самом конце своей жизни, а издан роман был уже посмертно, в 1617-м году.

  
  

  Несмотря на громкое имя автора, ничего даже отдалённо похожего на триумфальный успех «Дон Кихота» не последовало. И это не удивительно: творческой удачей признать последний роман Сервантеса никак нельзя.

  В европейской литературе жанр приключенческого романа известен уже со второй половины XVI в. Как и многое другое, он возник под влиянием новообретённого античного образца. Эту роль сыграл роман Гелиодора «Эфиопика» (III в.), в 1549 г. переведённый на французский, а затем и на ряд других европейских языков. Влияние Гелиодора хорошо видно и у Сервантеса. Он явно понимал, что у нового жанра большое будущее, и попытался внести свой вклад в его развитие. Авторское кредо, видимо, вот в этом высказывании:

  ... лишь историк обладает тем преимуществом, что, о чём бы он ни писал, всё сохраняет у него отпечаток подлинности; сочинитель же таковым преимуществом не обладает: ему надлежит излагать события точно, занимательно и правдоподобно, — с тем, чтобы вопреки и наперекор лжи, коренящейся в самом замысле и нарушающей его стройность, возникла истинная гармония.
  (с. 325).

  Теоретическая установка прекрасная, но воплотить её в жизнь Сервантесу не удалось. Уже исходный замысел содержал зерно будущей неудачи, в нём слишком много надуманного (см. нечто вроде резюме, которое автор вложил в уста главной героини почти в самом конце, с. 454). При этом действие приурочено не к баснословным временам, когда всё возможно, а к самому недавнему прошлому, к юбилейному 1600 году. Результат печальный: планировался приключенческий роман, а вышло нагромождение самой невероятной чепухи. Все персонажи условны: это не люди, а куклы. Особенно неправдоподобны их приключения на море, в странах вымышленных, на каких-то загадочных северных островах (книги 1 и 2).

  
  

  Несколько лучше положение в книгах 3 и 4, где описываются приключения на суше, в странах вполне реальных, в том числе в Испании. Здесь реалии жизни всё-таки вторгаются иногда в разыгрываемое автором представление, а в некоторых второстепенных персонажей можно даже и поверить. Особенно хороша разбитная девица-испанка по прозвищу Талаверка (см., например, «письмо Бартоломе», кн. 4, гл. 5).

  Но реализма и во второй половине романа немного. Сервантес, в начале своей литературной карьеры кое-что сделавший для театра, хорошо знал мир испанских «корралей» и театральные нравы; благодаря этому в романе появился эпизод, где поэт из бродячей труппы, ответственный за репертуар, описывает главной героине прелести жизни испанской актрисы.

  Он сказал, что стоит ей два раза выйти на сцену — и она будет купаться в золоте: дело, мол, состоит в том, что для сильных мира сего, как для алхимиков, что ни добудь — всё годится: золото так золото, медь так медь, однако они по большей части увлекаются феями с театральных подмостков, богинями или полубогинями, актрисами на роли королев и на роли смазливых судомоек. Ещё он сказал, что если её пребывание в Бадахосе совпадёт с каким-либо королевским праздником, то пусть тогда она разрядится в пух и прах, потому что все или почти все знатные кавальеро явятся к ней на поклон. Расписал он ей, как приятно переезжать с места на место и всюду таскать за собою влюблённых в неё переодетых кавальеро, верных её слуг, но особенно он распространялся и разглагольствовал о том, что это-де наивысшее отличие и великая честь – быть в труппе на первых ролях. В заключение он ей сказал, что ни на чём так не подтверждается верность старинной испанской пословицы «Честь с выгодой дружно живут», как на примере прекрасных комедианток.
  (с. 267-268)

  Но главная героиня, путешествующая инкогнито зарубежная принцесса, сладкой жизнью актрисы почему-то не соблазнилась, и театральную тему автору пришлось закруглить.

  Ближе к концу романа автор знакомит главных героев с испанскими морисками и довольно живо описывает набег на прибрежную деревню берберских пиратов (с. 336-341). Всё это представляет не только литературный, но и общеисторический интерес. Я рекомендовал бы прочитать эти страницы всем учёным мужам, оценивающим изгнание морисков из Испании при Филиппе III как экономическую и политическую ошибку. А вот Сервантес, оказывается, всецело одобрял эту жёсткую правительственную меру, да ещё и выразил своё одобрение в яркой художественной форме.

  Несомненный интерес для историка будет представлять и рассказ Сервантеса о конфликте крестьян с расквартированными в их селе солдатами, численностью в две роты. Вышло серьёзное столкновение, с человеческими жертвами, и солдаты были изгнаны из села (с. 318-319). Ниже Сервантес дважды сообщает мимоходом об итогах разбора дела властями: наказаны были зачинщики с обеих сторон конфликта, и наиболее сурово ротные командиры, которых обезглавили; все прочие активные участники заварушки отделались галерами (с. 322; с. 335).

  Есть ещё забавная сценка с жуликоватыми молодыми людьми, выдающими себя, с целью сбора милостыни, за недавних пленников алжирских пиратов. Обман легко разоблачается представителем местной власти, который, оказывается, сам побывал в алжирском плену и всех проходимцев видит насквозь (с. 326-331).

  Книга написана в эпоху охоты на ведьм, и без темы колдовства, конечно, не обошлось. Есть здесь говорящий волк, несомненный оборотень (с. 37, во вставном «рассказе испанца»). Есть полёт по воздуху (с.51-52, во вставном «рассказе итальянца»); здесь же обсуждается скользкая тема веры/неверия в колдовство, с преднамеренным, как я полагаю, запутыванием читателя, в духе «лично я в колдовство не верю, но оно всё-таки существует» (это не цитата, это смысл рассуждения в моей трактовке). Тема оборотничества всплывает на с. 98-99. Рассказ ведьмы о себе находим на с. 174-177.

  В некоторых эпизодах нашла отражение вера автора в астрологию (см., например, с. 381).

  Вот, собственно, и всё, что меня по-настоящему заинтересовало. В целом чтение романа было непростым испытанием. Чтобы оно принесло хоть какую-нибудь пользу, я выписал ряд цитат, в некоторой степени отражающих менталитет испанцев эпохи Сервантеса.

  Вот анти-мораль эпохи, представленная советом распутницы Розамунды юной девственнице (гл. 14): «... Да ведь ничего худого нет в том, чтобы коня, пусть даже самого доброго, выезжал первый, кто на него сядет. Если только нравы и обычаи не бесчестят человека, значит, нравственности они не оскорбляют. Что на первый взгляд представляется греховным, в том как раз греха-то и нет. Право же, самый лучший кормчий тот, кто прежде был простым матросом. Лоцманами из сухопутных школ не выходят. В любой науке, в любом искусстве лучший учитель — опыт, а потому и тебе лучше прийти к мужу опытной,чем несведущей и неотшлифованной» (с. 79)

  Вот мнение вымышленного короля вымышленной страны о том, что нужнее всего в этой жизни знатному мужчине (книга 2, гл. 5): «Прими в соображение, что мужчине знатного рода требуется, во-первых, хорошая жена, во-вторых, домашний уют, в-третьих, добрый конь, а в четвёртых, доброкачественное оружие» (с. 151-152).

  А вот сложная тема неравного брака (снова мнение вымышленного короля вымышленной страны, книга 2, гл. 5): «... не жена поднимает до себя мужа, но муж жену. Женитьба на девушке захудалого рода не унижает ни короля, ни гранда, ибо, женясь, он возводит свою супругу в такое же точно достоинство» (с. 152)

  Презрительная характеристика женщин приписана автором второстепенной героине: «... она держалась того мнения, что богатство и власть редко кого не соблазняют, а уж про женщин и говорить, мол, не приходится, оттого что женщины в большинстве своём от природы алчны, честолюбивы и тщеславны» (с. 158-159)

  Далее будет серия сентенций, по-видимому, чисто авторских:

  «... даже умные люди не во всех случаях жизни могут дать добрый совет, а лишь в таких, которые с ними самими бывали» (с. 160)

  «... об Испании идёт такая слава, что это самая мирная и самая благочестивая страна на всём свете» (с. 280)

  «Недаром у римлян был очень принят развод» (с.308).

  «... книги часто дают о вещах более верное представление, нежели непосредственное с ними знакомство, ибо читатель внимательный по многу раз задерживает своё внимание на том, что он читает, невнимательный же наблюдатель ни на чём своего внимания не останавливает,— вот в чём преимущество чтения над наблюдением» (с. 311)

  «... брачующиеся непременно должны подходить друг другу по возрасту, — желательно, чтобы муж был по крайней мере на десять лет старше жены, дабы старость застигла их одновременно» (с. 367).

  «... если еврея ублаготворить, да ещё и припугнуть, то он не только пообещает, но и сделает всё, что угодно» (с. 440).

  «Послали за самыми лучшими врачами, во всяком случае — за врачами с именем: дело ведь не в искусстве лекаря, а в том, какая о нём идёт слава, — бывают лекари удачливые и незадачливые, так же как бывают счастливые и несчастливые солдаты» (с. 444-445).

  С последним высказыванием я, как врач, совершенно согласен. Сервантес проявил здесь большую проницательность.

  А вот в самой последней фразе романа у него курьёзная ошибка: сообщается, что главные герои, поженившись, жили долго и счастливо, дождались правнуков. Как-то очень быстро они их дождались. Если вспомнить, что действие романа отнесено к 1600 году:)

  Рекомендовать эту сложную для освоения книгу могу только большим поклонникам творчества Сервантеса. У «рядового» читателя её чтение, мне кажется, не пойдёт.

  30

  347