Рецензия на книгу

• 

  Zlatenika_Oz15 января 2015 г.

  Улыбаюсь, потом хихикаю, потом уже, улучив момент, смеюсь во весь голос! Ну надо же! Давно я не читала такой смешной книги! Бывает же: ведь тяжелое время, *42 год, война, каждый приход почтальона, как испытание - и, столько сил у людей, столько выдумки, юмора! И не ради Зурико они шутят, чтобы потом украдкой смахивать слезу... Они ТАК ЖИВУТ!
  И не вымысел: во многом книга автобиографична!
  
  Эта парочка соседушки - Илларион и Илико, друг за дружкой, как нитка за иголкой: послушаешь их диалоги, - вроде лютые враги. Но правда в том, что они, один за другого, в огонь, и в воду, и что угодно из-под земли достанут, если потребуется!
  

  
  Зурикеле привет! Что нужно было чуть свет этому кривому чёрту?
  

  • Просто так зашёл.
  • Всё же, что говорит этот разгильдяй?
  • Вина, говорит, хочу. Пойди, говорит, к Иллариону, пусть, говорит, одолжит или продаст три пуда.
  • А стрихнина он не хочет?
  • Нет, вина, говорит, хочу!

    К вину, кстати, у героев отношение особое: они строят каверзы, шутят, пьют и шутят, а после пьют за то, что шутка удалась. Особенно меня случай в поезде порадовал...

  • У меня есть вино, целый пуд, вон там, на третьей полке, снимем бочонок... - вмешался в разговор молодой блондин, которого до сих пор никто не замечал.
  • Нет, вино сейчас не пойдет. Выпьем-ка лучше водки! - ответил "топор", радостно потирая руки.
  • Воля ваша, - вежливо согласился блондин.
  • Ты лучше вынь пробку из бочонка. Как бы он не лопнул и не залил всех нac! - обратился чисто одетый пассажир с билетом к молодому блондину. Блондин молча выполнил приказ и снова сел. Пассажиры стали доставать разную снедь. Кто-то пожертвовал нам еще бутылку водки, "топор" добавил от себя две и сам же занял пост тамады.
  • Товарищи! Среди вас нет ни одного, кто бы был моим товарищем, но знаете ведь, как бывает в поезде? В поезде люди

  
  сближаются, становятся друзьями. Кто мы? Откуда нас черт несет? В другое время плевать я на вас хотел, но в том-то и заключается сила поезда! Поезд соединил, сблизил, сроднил нас! А поэтому - да здравствует поезд! - закончил он и опрокинул в рот стакан.
  
• Я
  • Я, товарищи, первый раз еду в поезде, - начал я.
  • Счастливый ты человек! Выпей!
  одолжаю, товарищи! - повысил голос тамада. - Вот мы говорили, что бог создал обезьян, потом от обезьян произошли мы. Ерунда это... Большинство людей произошло от собственных родителей! Не будь наших родителей, мы и этой водки бы не выпили. А не имей мы водки, не смогли бы выпить за родителей. Я не видел еще пьяного человека, который не вспомнил бы своих родителе
  • Когда я напиваюсь, я ничего не помню, - сказал молодой блондин.
  li>
  После тоста за родителей мы осторожно подняли блондина и уложили на третьей полке, рядом с ег
  • Поверните его лицом к стенке, что-то он подозрительно икает! - предупредил нас товарищ, но было уже поздно. Блондин взорвался, словно вулкан. Не успели мы опомниться, как башлык нашего тамады окрасился в пурпурный цвет, тот, кого я окрестил "Индюшиное яйцо" и чисто одетый пассажир с билетом в ужасе глядели друг на друга. Один лишь я, чудом спасенный от неожиданного извержения, стоял, словно Христос среди грешников, и дико хохотал.
  • Завяжите ему рот полотенцем, - посоветовал кто-то из соседнего купе.

    Быть может, дело в своеобразном грузинском менталитете... Или вино у них совсем не такое, как у нас... Или табак особый... Но первое время мне было не по себе оттого, что мальчик лет двенадцати делит кисет с друзьями. И наравне поддерживает тосты. Было странно об этом читать, и это - единственный минус книги. Хотя, конечно, отпускаемые за стопкой "шпильки" и заздравные речи придавали повествованию колорит!

    И бабушка! Вот это - НАСТОЯЩАЯ на все времена бабушка! Из тех, что как танк, непрошибаемая и одна за всех!

  а всех!



Моя бабушка - мудрая женщина. Она пос
• Учись, негодяй, учись, а то неучем останешься!
чем останешься!
Нет во всей Гурии женщины, которая могла бы проклинать лучше, чем моя бабушка. Но мне не страшны ее проклятия -
однажды бабушка обмолвилась: "Уста мои проклинают, а сердце благословляет тебя..."

Я обыкновенный деревенский мальчик. У меня в сумке всегда фрукты, рогатка и пугач. До первых заморозков хожу в школу босиком. У меня всего одни залатанные штаны и по две переэкзаменовки каждый год.
Из-за моей собаки Мурады, которая всегда бегает за мной хвостом, в деревне меня называют собачником, в школе - плутом и лентяем, а бабушка раз и навсегда окрестила прохвостом. Настоящее же мое имя - Зурико. Когда бабушка сердита на меня, я ночую в давильне; как помиримся - я снова перебираюсь в комнату. Днем бабушка, призывая на мою грешную голову громы небесные, гоняется за мной с хворостиной в руке. Ночью она моет мне ноги и, дождавшись, когда я усну, тихо целует...

Да, Зурико, конечно, прохвост! И негодник! Ох, как права была бабушка Ольга! Кончилась книга, а я всё удивляюсь: и как его в Университете выучить умудрились? И какой вышел из Зурикелы экономист? Ведь и голова есть на плечах и ум в ней... Мало гонялась бабушка с хворостиной? Мало за уши драли? Шалопай, конечно...
Но..... Очаровательный!

Два момента и я бы хлопнула Зурикелу по спине и пожала руку. От всего сердца. Момент первый: верность Мери. Да, студенческая жизнь, столица, веселье, круговерть, среди всего этого - влюблённая красавица Цира. Проще всего поддаться, уговорить себя: то - там, а это - здесь. Порадовал.
Момент второй: цветы....



Цира идет впереди всех. Она то и дело нагибается, срывает цветы. Я очень люблю цветы. Я могу весь день смотреть на один цветок и видеть усеянную цветами поляну; могу весь день бродить по полю и не видеть там ничего, кроме одного цветка; могу часами лежать, глядеть в небо и видеть там одни цветы... Я люблю цветы, но не могу смотреть, как их срывают. Мне противны сорванные цветы - они напоминают похоронный венок...

Расцеловала бы!