Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 августа 2024 г.

  Рей Бредбери, "Надвигается беда".
  
  Что в жизни самое главное? Что может обезоружить и уничтожить любую проблему, суждение или воздействие? Ответ кроется на страницах данной книги, которая делится условно на три части.
  
  В первой мы явно ощущаем, что что-то надвигается. Почти все взрослые ощущают это в воздухе. Это некие давно позабытые всплывающие  отрывки детских впечатлений. У одного это листовки, летающие по городу, у другого запах леденцов, витающий в воздухе. И все они как будто замирают, ожидают, предчувствуют.
  
  

  
  — Да я-то не хочу, – улыбнулся Хеллоуэй, – а вот кто-то внутри меня вроде просит.
  – Кто?!
  «Наверное, мальчишка, которым я был когда-то, – подумал Хеллоуэй, – тот самый, который пролетает осенними вечерними улицами, как листья под ветром».
  Чарльз Хеллоуэй задрожал. Внезапно нахлынуло ощущение жутковатого восторга, захотелось смеяться и плакать одновременно. Так бывало, когда в канун Рождества он смотрел на безгрешные лица детей на заснеженных улицах среди усталых прохожих. Порок испятнал лица взрослых, грех оставил на них следы, жизнь разбила их, словно окна заброшенного дома, разбила, отбежала, спряталась, вернулась и вновь бросила камень…

  Знакомство же с мальчишками поражает. Мне очень нравится их описание. Такие разные, такие непохожие, но дополняющие друг друга.
  
  

  
  Ветер сорвал и унес Джима прочь. Таким же воздушным змеем Вилли кинулся вдогонку.
  Вот Вилли. Он бежит ради самого бега. А вот Джим. Он бежит потому, что впереди есть цель... Один всю жизнь на поверхности, весь – стрекотание кузнечика, весь – подрагивание усиков, сплошной узел нервов, вечно запутывающийся и запутывающий всех… Губы не знают покоя, глаза с колыбели сверкают и бросаются из стороны в сторону. Ненасытные глаза, и питаются тьмой… Это – Джим, с головой, похожей на ежевичный куст, и с неуемным задором разрастаться вширь, как у сорняка. А вот – Вилли. Словно последний персик на самой высокой ветке. Он из тех, на которых взглянешь – заплачешь. Да, вроде бы у них все в порядке, и не то чтобы они отказались от случая передернуть в бридже или прихватить плохо лежащую точилку, нет, дело не в этом... Боже, вот она, дружба! Каждый из них – гончар, каждый что-то лепит из другого.

  Вторая часть книги полна приключений и мыслей Чарльза Хеллоуэя, которые пронизывают насквозь. Заставляют думать, взвешивать и пережевывать. А по итогу в душе формируется послевкусие правды. Правды о том, что карнавал это всего лишь прекрасная аллегория, придуманная Рейем Бредбери, но так четко отражающая наше отношение к жизни.
  
  Да и сам Чарльз Хеллоуэй очень интересный персонаж. Он как будто заключён в теле, во времени, но постоянно в потоке интересных мыслей и рассуждений. Он напоминает мне мудрую черепаху.
  
  

  
  Была в его голосе одна странность. Он говорил, и говорил истинно. О чем бы ни шла речь, будь то город или деревня, в словах звучала истина – какой же мальчишка не почувствует ее чары! Часто Вилли так и засыпал под глуховатые звуки напевного голоса за стеной; просто ощущения, которые еще секунду назад давали знать, что ты – это ты, вдруг останавливались, как останавливаются часы. Отцовский голос был ночной школой, он звучал как раз тогда, когда сознание лучше всего готово понимать, и тема была самая важная – жизнь.
  Дурак я, — признался он неожиданно, — всегда норовил заглянуть поверх твоей головы — что там у тебя впереди. Нет бы на тебя посмотреть, на то, что сейчас есть. Но этак и каждый ведь дурак — вот мне уже и легче. Как оно бывает: ты вкалываешь всю жизнь, карабкаешься, прыгаешь за борт, сводишь концы с концами, прилепляешь пластырь, гладишь по щеке, целуешь в лобик, смеешься, плачешь, словом, весь при деле, и так до тех пор, пока не оказываешься вдруг наихудшим дураком на свете. Ну, тогда, понятно, орешь: «Помогите!», и очень здорово, если тебе ответит кто-нибудь. Я просто вижу эти небольшие городишки, раскиданные по всей стране, захолустные заповедники для дураков. И вот однажды появляется Карнавал. Ему достаточно тряхнуть любое дерево, и посыплется просто дождь из болванов, из таких, знаешь, индивидуумов, которым кажется (а может, и на самом деле так), что на их «помогите» некому ответить. Вот такие дураки-индивидуалисты и составляют урожай, который убирает Карнавал по осени.

  В третьей части мы видим, как карнавал, шебурша в людях кочергой и будоража там ужас, ловил людей за их грехи, а затем сжимал их до состояния этих самых грехов, завлекая по сути лишь отражением желаемого в зеркальном лабиринте, но далеко не реальным, ощутимым результатом.
  
  Единожды поймав, карнавал уже не отпускал. Однако у зла есть только одна сила. Та, которой наделяем ее мы.
  
  
  

  
  Умру? Эка важность! А вот то, что перед смертью, — это важно по-настоящему.
  Решение было тут, рядом, оно крылось в самом объекте его внимания, и все могло проясниться в один миг, вот сейчас, нет, чуть погодя, еще чуть погодя. «Погляди-ка на эти скорпионьи пальцы, — приглашал он сам себя, — послушай, как она причитает, как перебирает воздух. Воздух! Вот именно! Она обманывает воздух, надувает его! Да ведь это же сплошное надувательство! Просто щекотно — и все!»
  Господи! — Он широко открыл глаза, перевел дух и отворил внутри себя новые источники воды и мыла, смывая весь налипший внутри мусор, моя все дочиста, окатывая, отскребывая и снова окатывая.
  Тысячи зеркал вместе с древними отражениями Чарльза Хэллуэя кусками льда падали на землю и становились осенней слякотью под ногами. Все это наделал тот самый звук, не удержавшийся в легких пожилого человека. Все это смогло случиться из-за того, что Чарльз Хэллуэй наконец-то принял и Карнавал, и окрестные холмы, и Джима с Вилли, а прежде всего — самого себя и самое жизнь, а приняв, выразил свое согласие со всем на свете тем самым звуком.

  И на самом деле ведь действительно тяжесть надумываний, как и суждений о себе разрушается именно смехом. У зла есть только одна сила - та, которой наделяем её мы.
  
  

  
  Господи Иисусе, чем больше ты ревешь, тем больше соли слизнут они с твоего подбородка. Ну, рыдай, а они будут сосать твои охи и ахи, как коты валерьянку. Вставай! Встань, кому говорю! Прыгай! Скачи, вопи, ори, пой, Вилли, а главное — смейся! Ты должен хохотать, должен — и все!
  Не вздумай дать им ухватиться за твой плач, они из него себе улыбок нашьют

  Не знаю даже, что зацепило меня больше, сюжет, два парнишки 14 лет или старик. Наверное, все в купе дает как раз то самое послевкусие, которое остаётся с тобой надолго.
  
  #впечатление #бредбери #надвигаетсябеда

  1

  199