Рецензия на книгу

• 

  planemo4 августа 2024 г.

  Банальность зла

  Фундаментальное исследование Стэнли Милгрэма перевернувшее представление о механизмах обхода морали и силе авторитета над разумом подчиненного.

  Книга рассказывает о серии экспериментов в которых команда учёных пытается выяснить границы подчинения простых людей причиняющих боль и страдания незнакомым им людям. Поводом для такого исследования послужили последствия холокоста и сомнения Милгрэма на счет утверждения, что такое не может повториться.

  
  Эксперименты Стэнли Милгрэма, посвященные подчинению авторитету, - одно из важнейших исследований в общественных науках о центральных движущих силах этой стороны природы человека. Милгрэм первым стал изучать подчинение в контролируемой обстановке научной лаборатории.
  <...>
  Поначалу интерес Милгрэма к этой теме возник в ходе размышлений о том, с какой легкостью повиновались немцы нацистским властям в их дискриминационной политике в отношении евреев и в конечном итоге позволили Гитлеру приступить к осуществлению «окончательного решения еврейской проблемы». Будучи евреем, молодой Милгрэм задавался вопросом, не может ли холокост повториться в его собственной стране, при всей разнице культур и эпох. Многие полагали, что в Соединенных Штатах такое немыслимо. Однако у Милгрэма были сомнения. Верить в людскую доброту, конечно, хорошо, но ведь факт остается фактом: сколько зла в мире сделали самые обычные (даже во многом неплохие) люди, попросту следуя приказам!

  Итоги экспериментов просто обескураживают - большинство испытуемых - простых и в целом добропорядочных людей - способны без зазрения совести убить рандомного человека, которого они впервые видят, лишь получив на то советующую ситуации команду от авторитета, которому порой достаточно сказать "волшебное заклинение" - "беру на себя всю ответственность!"...

  
  Человек, которому претит воровать и убивать, может без зазрения совести украсть и убить, если получит команду от представителя власти. Поступок, немыслимый для кого-то при обычных обстоятельствах, может быть совершен без колебаний, если на сей счет есть указание.
  Человек рассматривает себя как орудие чужих желаний, а потому снимает с себя ответственность за поступки. Как только у него включается этот подход, возникают все ключевые особенности подчинения. Приспособительные реакции, готовность к жестоким действиям и самооправдание имеют место независимо от того, где все происходит: в психологической лаборатории или перед пультом управления межконтинентальными баллистическими ракетами.
  Когда после эксперимента испытуемых спрашивали, почему они не остановились, в ответ часто звучало: «Сам я так не поступил бы. Я лишь делал, что мне сказали». Неспособные воспротивиться авторитету, они возлагают на него всю ответственность. Эту старую песню («я лишь выполнял долг») мы вновь и вновь слышали от подсудимых в Нюрнберге. Однако не стоит думать, что это лишь жалкая отговорка, придуманная наспех к случаю. Это типичный образ мышления огромного числа людей, привыкших к своему положению в субординационной системе. И исчезновение чувства ответственности самое далеко идущее последствие такого подчинения.
  Хотя действия повинующегося идут вразрез с требованиями совести, ошибочно полагать, что он утрачивает нравственное чувство. Просто у него меняется угол зрения. Он не оценивает с нравственных позиций последствия своих действий. Свой моральный долг он рассматривает как необходимость оправдать надежды, которые возлагает на него авторитет. Во время войны солдат не думает о том, хорошо ли бомбить деревни. И не ощущает вины и стыда. Он испытывает гордость или стыд в зависимости от того, насколько хорошо выполнил задание.

  И если кому то кажется, что он на такое бы не повелся и не стал бы причинять боль незнакомым людям, эксперименты Милгрэма ясно показывают, что "в реальных жизненных условиях не всё определяется ценностями", а сила влияния механизмов социального взаимодействия индивидов в иерархических системах исполняющих узкие и очень специфические задачи очень недооценены и прежде всего теми кто сам выполняет команды.

  
  Если людей просят объяснить, как нужно вести себя в подобной ситуации, они всегда скажут, что правильно не покоряться. Но в реальных жизненных условиях не все определяется ценностями. Ценности лишь один из факторов, воздействующих на поведение человека. И многие люди не смогли соотнести свои ценности с ситуацией. Они продолжали эксперимент вопреки собственному желанию.
  Влияние нравственного чувства на поступки менее значительно, чем гласит социальный миф. Хотя в списке моральных норм заповеди вроде «не убий» занимают видное место, в структуре человеческой психики их положение не столь надежно. Несколько газетных заголовков, призывная комиссия, приказ от человека в эполетах - и люди без особых колебаний идут убивать. Даже в ходе психологического эксперимента человек способен легко перешагнуть нравственные барьеры. И тем более нетрудно заставить людей отринуть моральные соображения с помощью расчетливых манипуляций на информационном и социальном поле!
  

  Самое серьезное последствие агентного состояния состоит в том, что человек ощущает ответственность перед авторитетом, но не ощущает ответственности за характер поступков, совершаемых по указанию свыше. Мораль не исчезает, а лишь обретает иную направленность: подчиненный испытывает стыд или гордость в зависимости от того, насколько точно выполнил распоряжения авторитета.

  Такой тип морали обозначают разными словами: лояльность, долг, дисциплина... Все они насыщены нравственным смыслом и указывают на степень, в которой человек выполняет свои обязанности перед авторитетом. Эти понятия говорят не о том, насколько человек «хорош», а о том, насколько успешно он как подчиненный играет свою социально заданную роль. Люди, которые совершили злодейство по приказу властей, впоследствии чаще всего оправдывают себя тем, что «выполняли свой долг». И это не отговорка, выдуманная задним числом, а честное объяснение: именно такая психология и подвигла человека подчиниться указанию.

  
  Проблему подчинения нельзя считать чисто психологической. Во многом она связана с формой общества и тем, по какому пути оно развивается. Возможно, и были времена, когда люди были способны по-человечески реагировать в любой ситуации, так как были безраздельно поглощены ею. Однако с разделением труда все пошло иначе. Начиная с какого-то момента дробление общества на людей, исполняющих узкие и очень специфические задачи, обезличило работу и жизнь. Каждый видит не ситуацию в целом, но лишь небольшую ее часть, а потому не способен действовать без руководства.
  Человек подчиняется авторитету, но тем самым отчуждается от собственных поступков.
  Меня неизменно поражает, что когда я читаю в колледжах лекции о нашем эксперименте, молодые люди снова и снова возмущаются поведением участников — дескать, как можно так себя вести. Но через несколько месяцев эти же самые юноши, попав в армию, без зазрения совести делают вещи, в сравнении с которыми наше «обучение» с электрошоком меркнет. И в этом отношении они не лучше и не хуже людей любой эпохи, которые полностью доверились авторитету и стали пешками в его деструктивных замыслах.

  Читая книгу, порой волосы встают дыбом от осознания силы подчинения авторитету. Ниже пример одно из интервью взятого у испытуемого спустя несколько месяцев после его участия в эксперименте дошедшего до конца, где он совершил, как он думал 3 удара током в 450 Вольт "жертве", которая уже не подавала признаков жизни, а до этого просила остановить эксперимент.
  

  ! Важно отметить, испытуемый впервые в жизни видел и жертву и авторитета, а за участие в этом эксперимента, испытуемому обещали 4$ .......

  
  Работа есть работа. Как он говорит, в последующие месяцы эксперимент его не беспокоил: просто было любопытно. По его словам, получив окончательный отчет, он сказал жене: «По-моему, я вел себя правильно. Выполнял приказы, как всегда делаю. И я считаю, что хорошо поработал». А на ее вопрос: «А если бы оказалось, что он умер?» мистер Гино ответил: «Умер так умер. Я делал свое дело».

  Эксперименты Милгрема также отчетливо подсветили причины стабильности тираний. Люди, даже понимая, что вокруг происходит государственный террор, зачастую выбирают стратегию закрыться от реальности, заглушить свои убеждения и базовые ценности посмотрев на них под иным углом или вовсе выбрав стратегию отрицания действительности, чему несомненно очень способствует пропаганда, предлагающая людям необходимую оптику для интерпретации реальности, помогающая справиться с разрывающим их головы когнитивным диссонансом, который препятствует стратегии повиновения преступному режиму.

  
  Тирании сохраняются благодаря слабакам, у которых нет мужества поступить в соответствии со своими убеждениями. Снова и снова в ходе эксперимента люди давали негативную оценку своим поступкам, но не имели внутренних сил на то, чтобы претворить свою оценку в действие.
  Поставьте под контроль то, как человек интерпретирует свой мир, — и вы сделаете значительный шаг к контролю над его поведением. Вот почему идеология – попытка интерпретировать состояние человека — важная составляющая революций, войн и других обстоятельств, в которых от людей требуют совершить некое экстраординарное действие. Правительства не жалеют денег на пропаганду, официальную интерпретацию событий.
  Если избегание заслоняет испытуемых от неприятных событий, отрицание снижает внутренний конфликт через иной интеллектуальный механизм: факты отвергаются во имя более утешительной интерпретации событий. Очевидцы нацистской эпохи (вспомним «Просвещенное сердце» Беттельгейма) отмечают, сколь повальным было отрицание и среди жертв, и среди гонителей. Даже перед лицом близкой гибели евреи не могли признать ясные и несомненные доказательства массовых убийств. И даже в наши дни миллионы немцев отрицают, что их правительство осуществляло массовые убийства невинных людей.

  Также стоит отдельно отметит, как Милгрем описал процесс перевоплощения мирных людей в солдат убивающих себе подробных, у которых разница между друг другом лишь в условном цвете повязки на рукаве, которую в современных войнах артиллерии, крылатых ракет, авиабомб и дронов мало кто даже способен увидеть своими глазами.

  
  Подчинение имеет прочную основу в сознании самого человека. Ведь он не хочет прослыть трусом, предателем и врагом родины. А выглядеть мужественным и отважным патриотом можно лишь через подчинение.
  Ему сказали, что он убивает во имя правого дела. И сказал не кто-нибудь: не сержант на плацу, не местное начальство, а сам президент! Отсюда такое недовольство соотечественниками, которые у себя дома ругают войну. Ибо солдат заперт внутри структуры авторитета, и люди, которые называют войну грязным делом, угрожают тем психологическим механизмам, которые позволяют ему справиться с ситуацией. Прожить бы день да в живых остаться, тут не до морали.
  Убить 10 000 человек — большее зло, чем убить одного человека камнем. Однако в психологическом плане последнее намного сложнее. Дистанция, время и психологический барьер нейтрализуют нравственное чувство. При обстреле города с корабля или сбросе напалмовой бомбы с самолета, который летит на высоте 6000 метров, ингибиторные механизмы почти не действуют. Нажать кнопку, способную вызвать Армагеддон, эмоционально не сложнее, чем вызвать лифт. Технология усилила волю человека, предоставив ему средства уничтожения с дальнего расстояния, но у эволюции не было возможностей создать ингибиторы против этих дистанционных форм агрессии, под стать тем многочисленным и мощным ингибиторам, которые действуют в столкновениях лицом к лицу.

  А вот тут Милгрэм раскрыл для меня одну из не столь очевидных причин того, почему для государства предпочтительней насыщать свою армию добровольцами/контрактниками, чем призывниками/мобилизованными.

  
  Если бы испытуемым навязали эксперимент, они могли бы уступить давлению, но здесь бы работали иные психологические механизмы. Как правило, по мере возможности общество старается создать у людей ощущение добровольности участия в своих институтах. Приходя в армию по призыву, новобранцы дают воинскую присягу, но добровольцев предпочитают призывникам. Да, люди уступают под давлением социального контроля (как в случае, когда на них направлен пистолет), однако характер такого подчинения предполагает постоянный надзор. Как только человек с пистолетом уйдет или утратит способность налагать санкции, подчинению конец. В случае же с добровольным послушанием законному авторитету основные санкции за неповиновение исходят от самого человека. Они не связаны с принуждением, а проистекают из внутреннего чувства долга. В данном случае подчинение имеет не только внешнюю, но и внутреннюю основу.

  
  

  Но самый важный по моему мнению вывод из всей книги это то, что "наша культура почти не прививает внутренний контроль над теми действиями, которые имеют свое происхождение в авторитете", что в долгосрочной перспективе толкает наш вид к полному исчезновению. Люди практически не развивают сомнение в авторитетах, не вырабатывают ингибиторов для противостояния воле вышестоящего по иерархии индивида. Причина тому то, что на вере в авторитеты по сути и строится вся человеческая цивилизация, от ребенка подчиняющегося родителям, следом учителю в школе, командиру в армии, начальнику на работе или на гос. службе, представителю религиозной организации и тд.. Тут в пору немного переиначить известные всем слова - "человеку нужен человек - который выдает ему команды"...

  
  Возьмем человека, который в обычной жизни добр и мягок. Даже в минуты гнева он не способен ударить обидчика. Мысль о необходимости отшлепать непослушного ребенка ему неприятна; у него просто рука не поднимается, и он отказывается. Но когда его призывают на военную службу и приказывают бомбить людей, он выполняет приказ. Ведь это действие проистекает не из его собственной системы мотивации, а значит, не контролируется сдерживающими внутренними психологическими механизмами. Взрослея, нормальный человек научается обуздывать проявления агрессивных импульсов. Однако наша культура почти не прививает внутренний контроль над теми действиями, которые имеют свое происхождение в авторитете. По этой причине последний представляет значительно большую опасность для человеческого выживания.
  Поведение испытуемых вполне естественно для людей. Но это происходило в ситуации, которая особенно ясно демонстрирует, сколь опасны для выживания нашего вида некоторые присущие человеку черты. Так что же мы видели? Вовсе не агрессию: в испытуемых не было ни гнева, ни мстительности, ни ненависти. Да, люди могут впадать в гнев и ярость; да, они могут совершать поступки из ненависти. Но здесь этого не было. Мы наблюдали нечто более опасное: отказ человека от человечности. И этот отказ был неминуемым после того, как люди подчиняли свою индивидуальность институциональным структурам.
  В том, как устроен человек, есть роковая ошибка природы. Из-за этой ошибки наш вид в перспективе имеет самые скромные шансы на выживание.
  Парадоксально, что именно такие добродетели, как верность, дисциплина и самопожертвование, которые мы так ценим в человеке, создают разрушительные механизмы войн и привязывают людей к бесчеловечным системам власти.

  Считаю, что противостоять воле авторитетов можно лишь развивая рациональный - научный способ мышления, учиться замечать и критически относиться ко всему, что вступает в диссонанс с самыми базовыми ценностями любого человека, не позволять агентному состоянию затмевать разум искажая реальность, твёрдо отказывать в попытках превратить тебя в кожаную куклу бездумно выполняющую команды по принципу - "надо так надо".
  

  4

  236