Рецензия на книгу

• 

  Flight-of-fancy29 декабря 2014 г.

  Еще вчера на вопрос о книге, где что бы ни происходило результат один – тлен и безысходность –, я бы сказала «Любой роман Майгуль Аксельссон». Наивная чукотская девочка, ничего-то я о безысходности и всеобъемлющем звездеце на тот момент не знала. Вот Анне Рагде – это да. Не звездец даже, звездечище! Пожалуй, сейчас я могу адекватно делать только одно: махать руками туда-сюда, потеряно выдыхая «твою мать!».

  Потому что и правда полное твою мать. А еще твоего отца и твоего деда, которые как бы вполне себе один и тот же человек, и вот такого я точно не ожидала, дочитывая весьма спойлерную аннотацию к книге. Такого точно нет – уж лучше невинно убиенные младенцы или еще что-нибудь такое, не менее жуткое. Тот самый случай, когда фраза «Скандинавия, какого хрена?!» актуальна донельзя, пусть в оригинале упоминается совсем другая страна. Что это такое было вообще, черт возьми?!

  Вообще-то, вот эта истерика выше – далеко не самое основное впечатление от романа, хоть и самое яркое (просто потому что с таким финалом мало что сравнится в принципе). На самом деле главные эмоции, главные ощущения от книги – беспокойство и полное отсутствие надежды. Всех в «Тополе», вообще всех, даже жуткую Анну, бесконечно жаль, и для всех хочется лучшей участи, и обязательного если не хэппи-энда, то хотя бы светлых лучиков раз в пару месяцев – ну нельзя так жить, постоянно буксуя на старых душевных ранах, которые никак не хотят заживать. Но как-то так получается, что сколько бы лет ни проходило, герои по своим нежно лелеемым обидам топчутся и топчутся, продолжая делать себе все больнее - не то, чтобы я сама этим не страдала, так что осуждать не берусь, но как же ужасно за этим наблюдать! Герои реальные и адекватные настолько, что их переживания и боль по поводу и новых, и старых проблем невозможно не воспринимать всерьез, особенно когда они принимаются себя накручивать – читаешь строчку за строчкой, где все возрастает градус внутренней истерики, и ужасно переживаешь, а не натворят ли они чего-нибудь непоправимого, не лишат ли сами себя тех немногих крупиц счастья, что у них есть в жизни. За Эрленда страшно почему-то едва ли не больше всего – то ли потому, что такой порывистый и может потерять вообще все, если начнет рубить с плеча, то ли потому, что импонирует мне больше других, но за него я прямо боялась, пока он по хутору туда-сюда носился. Про волнение за Тура лучше и вовсе промолчу – за него вообще реально не бояться, каким бы неприятным типом он не становился время от времени? Вроде тихий и спокойный, но ведь паникует с самого начала книги, выбитый из свой зоны комфорта, и не желающий мириться с реальностью – кто его знает, что он может натворить, особенно под самый финал? И вот со всеми так, даже с Маргидо, который кажется там самым равнодушным, а уж их отец! Ох, ох.

  Вот так милая книжечка для чтения тихим вечером… Сплошные нервы, а не чтение. И, возвращаясь к самому больному, что за финал такой, черт возьми?! Что ж мы, люди, такие жестокие бываем к самым близким…

  17

  55