Рецензия на книгу

• 

  Аноним23 июля 2024 г.

  Да и не так уж оно упоительно, ваше уединение, верно?

  Поселившийся в живописной глуши не самый успешный писатель, автор книг специфического жанра, невостребованных публикой, получает взбучку от своего литературного агента и дает себя уговорить написать то, что будет продаваться, а именно - фэнтези. То, что он на дух не переносит и в жизни не читал.

  Скрепя сердце герой  начинает изучение материала, смачно сдабривая фэнтезийные истории каким попадется под руку алкоголем. Не удивительно, что к ночи на него нисходит не то вдохновение, не то та самая белочка - и он получает готовый сюжет. Да что там сюжет, вся книга готова сорваться с клавиатуры в новый документ, дай только волю.

  
  Рукопись Покета Доброчеста ползла наверх со дна экрана, а летающие по клавиатуре пальцы Филипа строка за строкой перекладывали ее на английский. ... И никаких придирчивых правок, составлявших львиную долю его обычного писательского процесса.

  Начало книги порадовало таким пратчетто-геймановским духом и легкостью. Сатирические изображения ситуаций, героев и мест точны и злободневны:
  

  
  Прошли те дни, когда можно было просто напросто написать чертовски хорошую книжку и подождать, пока за ней выстроятся очереди. Читателей, дорогой мой, надо френдить.

  Текст "Трилогии Мёрдстоуна" разделен на три книги, каждая из которых посвящена рождению соответствующего тома "Трилогиии".  В первой части нас знакомят с писателем Филипом Мёрдстоуном и его предысторией. Здесь еще не столько показана работа героя над новой книгой, сколько и дается завязка двух историй: краткий пересказ того, о чем он пишет, и, собственно,что происходит в это время в его жизни.

  Текст первой части Филипу приходит условно "свыше"и легко переносится на бумагу. Далее следует история феерического успеха: автографы, интервью, съемки и даже литературная премия.

  
  ...эти последние пару дней вы справлялись фантастически хорошо. Честно сказать, я потрясена. Вы стали сенсацией. ... Я не первый раз привожу клиентов в Нью-Йорк, и некоторые из них умудрялись феерически облажаться. ... вы справились с этим, со всем этим, как настоящий профессионал. В богатстве и славе - как утка в шабли.

  На волне успеха Мёрдстоун из уже немолодого и неуверенного в себе холостяка по мановению волшебной палочки преображается в идеальную медийную персону. И вот уже его литагент, в начале такая пренебрежительная и недоступная, почуяв сладкий запах славы и денег, откровенно заигрывает с ним (а он с самого начала книги только об этом и мечтал). 

  За первой частью следует творческий кризис, становится очевидно, что «Филип не в состоянии написать то, что все называют "Мёрдстоуном-номер-два". (Не говоря уже о "Мёрдстоуне-номер-три")».
  

  Рождение второй и третьей частей - это уже не вдохновенный порыв, в котором пишется легко и свободно, а почти непрекращающееся страдание. Два мира все больше и больше пересекаются: персонажи Филипа появляются у него дома (в его сознании?), а он сам то и дело проваливается в мир книги (или его накрывают галлюцинации?). Поведение самого Филипа и ряд странных происшествий, связанных с ним и его коттеджем, дают всегда охочим до сплетен местным жителям почву для пересудов, порой вселяя в них суеверный ужас.
  

  Кстати, среди его соседей, получивших образ недалеких простаков-деревенщин с характерной речью, хочется с теплом отметить странных, но по-своему милых Фрэнсин и Мерили, "вещих сестричек" (привет, Пратчетт) из местной библиотеки, которые на свой лад заботятся о Филипе:

  
  Вещие сестры заметили его приближение. Презрев свое основное занятие... они счастливыми гарпиями запорхали вдоль стеллажей, готовясь к его приходу. ...
  - Похоже, все мои книги снова разобраны...
  - Как всегда, - сказала Фрэнсин. - Их разве что гвоздями прибивай, иначе не удержать.
  ...Вещие сестры смотрели ему вслед. Когда он скрылся из виду, Мерили вытащила из-под стойки девственно-чистые томики его сочинений и водрузила на законное место на полке рядом с нетронутыми романами Айрис Мердок.
  

  С самого начала книги меня больше интересовала линия самого Мёрдстоуна, а не история, которую он пишет. Поэтому по мере чтения книги, когда жизнь писателя не просто все теснее переплеталась с его произведением, а наполнялась его мраком, от былого ощущения легкости оставалось все меньше и меньше. Грязь, проступавшая в начале как похотливые страдания Филипа по литагентше, к концу книги вылилась в фактическую грязь неприбранного жилища запойного алкоголика: от запахов до плесени. Мёрдстоуну периодически удается выбраться из всего этого дерьма (в голове так и крутится созвучность его фамилии с французским merde), но к завершению истории его выход из, дословно, "вонючей дыры" писательского затворничества в невыносимый "свет снаружи" оказывается фатальным. Выходя за дверь, он по стечению обстоятельств окончательно теряет границы между вымышленным и реальным миром.

  Если бы Мёрдстоун осознавал постепенную потерю рассудка и был бы в принципе озабочен трезвостью своего сознания (и тела), в иронической параллели между окончательной утратой рассудка и сопровождающей ее в сознании Филипа собственной смертью можно было бы усмотреть защитный механизм разума: я не сошел с ума, я просто умер, все остальное происходит не со мной.

  
  Выход луны. Все залито светом.
  В "Аркадии" время принимать лекарства.

  Занавес.

  Что сказать,  книгу фанатам фэнтези я бы рекомендовать не стала. А вот любителям почитать о писательских буднях и обо всей этой литературной кухне вполне можно ознакомиться с "Трилогией Мёрдстоуна".

  7

  314