Рецензия на книгу

• 

  Аноним20 декабря 2014 г.

  Много букв и много спойлеров. И еще имейте в виду, местами 18+
  Всё, я предупредила.

  "Их привезли в Цинандали поздно ночью. Впереди за деревьями мерцала непонятная стена."
  Леонов в первой же сцене производит все расстановки сил в романе. Ворота заперты, кто откроет их? Евгению Ивановну подташнивает, она оглядывается на мужа. Муж безмолвствует, болен. Стратонов пытается изображать "я тут не обслуга", шофер резко напоминает ему, что обслуга. Впереди неизвестность "мрак обступал, как перед сотворением мира".
  Три действующих лица в маленьком романе. Три человека, цену которым читатель узнает постепенно, шаг за шагом. Смысл их диалогов не всегда укладывается в значение произносимых ими слов.

  Стратонов, бывший муж. Он незримо присутствует даже в тех сценах, где его физически нет. Евгения Ивановна и ее муж-англичанин гуляют по азиатским городам. Втроем, подчеркивает писатель. Когда к ним присоединяется гид, их становится четверо. Мертвый Стратонов (ей так казалось - мертвый) не покидает ее, следует за ней неотступно, ночует в ее снах. Однажды в солнечный полдень "Стратонов вышел из ее сердца, но так небрежно, что она повалилась бы от боли, если бы не подоспевшая рука мистера Пикеринга."

  Дальше...

  
  Чем он заслужил любовь и преданность? Он стал ухаживать за ней только потому, что она не участвовала в общем хоре восхищения провинциальных барышень. Сбежал из армии и два года прятался у нее на чердаке, пока по степному городку проносились стаи белых, красных, и без счета атаманских шаек. Когда стало ясно, что "надо валить", без зазрения совести явился прощаться. Евгения рвалась с ним, он отказывался, хотя и понимал какая судьба ждет ее, невесту белого офицера. Вмешались мамочки с обеих сторон и он сдался.
  Взял, так и быть. Первая брачная ночь в степи, под падающим снегом. "Бесшумная пятерня нашаривала в степи беглецов, и этот смертный трепет умножал ненасытность Стратонова. У Жени озябли коленки…" Полгода спустя он ее бросил в Константинополе без гроша, просто не вернулся однажды домой. Очень сдержанными словами рассказывает Леонов о том, что было с Евгенией после его бегства. Настолько сдержанными. что легко проскочить этот текст с разбегу, Как еды не было совсем, как не пошла в проститутки, не смогла. Потом решилась и на это, но уже не взяли - что она могла противопоставить нарядным французским мадам? Потом все-таки согласились взять, но в последний момент она решила, что лучше смерть... И потом долго еще, почти до самого конца книги, мне казалось, что все происходящее далее - это предсмертные видения мозга, что не было ничего, только распухшее тело утопленницы, качающееся на волнах Сены.
  Кто достался мистеру Пикерингу в жены? Любящая, верная, настоящая подруга археолога, благородная и благодарная. Но ведь... это не все. Еще она раненый боец с поля боя, с измененным сознанием, с вечной болью. Ей так хорошо и надежно в новом браке, а кроме того, "Кроме того, больше не нужно было примериваться каждую ночь, каждую ночь, как побезбольнее уйти из мира." Богатство и благолепие?... Нет, избавление от неотвязных мыслей о самоубийстве, как единственно возможном выборе.
  И что же? Все эти голодные, страшные дни и ночи, она оказывается хранила золотое колечко Стратонова. Не проела. Стоил он того?
  Я была уверена, что фамилия "Стратонов" говорящая. И вот:
  

  
  Фамилия Стратонов образована от прозвища Стратон, которое восходит, вероятно, к украинскому глаголу «стратити» - «казнить». Следовательно, его мог получить палач
  По другой версии, основой для этой фамилии послужило слово «стратка» - «расходы, убытки». Тогда Стратоном могли прозвать мота, гуляку, либо разорившегося торговца.
  Согласно еще одной гипотезе, эта фамилия может иметь румынское происхождение. В таком случае она образована от слова strat - «грядка», «подстилка для скота», «приклад», «кровать, постель». Исходя из этого, можно предположить, что Стратоном называли огородника, скотника, солдата или ленивого человека, любившего понежиться в постели.

  Был еще философ Стратон, который считал, что природа (фюзис) — сила, неотделимая от материи, отрицая Бога и Душу.
  И все же упорно казалось, что фамилия его "Страпонов" (если вам уже есть 18, посмотрите в гугле значение).
  И это всё, всё в точности о нём.

  Поездка в Россию была вынужденной. На юге, под жарким солнцем и под звуки гортанной речи, Евгения Ивановна жила, стараясь не вспоминать. Но, как только задумали вернуться в Англию, как только пейзаж стал севернее, а небо бледнее, она заболела. И заболела так, что он всерьез стал опасаться за ее жизнь. Пришлось организовать "случайную" возможность заехать в Россию, сама бы она ни за что не попросила.
  "В сущности, Евгения Ивановна и ехала-то в Россию отпроситься на волю, чтоб не томила больше ночными зовами, отпустила бы ее, беглую, вовсе бесполезную теперь. Конечно, лучше бы поехать туда летом, чтобы хорошенько, на память, промокнуть в степной грозе… хотя неплохо было бы и просто намерзнуться досыта на опушке зимней рощицы, вслушиваясь в отфильтрованную снегопадом тишину. С не меньшей силой манила Евгению Ивановну и степная весна: посидеть на Пасху у родительских могилок, пестрых от яичной скорлупы, пошептаться с мамой под надсадный и утешный крик грачей. И если на осень выпадало счастье, Евгения Ивановна решила истратить отпущенный часок на прогулку по аллее старых акаций, брести и слушать сухой звонкий сор палой листвы под ногами…"
  И вдруг... такая неожиданная встреча. Бывший муж. Живой.
  Как ни странно, именно в диалогах с этим никчемным человеком оживает Евгения Ивановна. Вдруг из этой молчаливой, израненной девушки, так старательно вживающейся в роль английской жены, вырывается на свободу ее сильный характер. Ее сдержанность становится оружием. Ее ирония не ранит бывшего мужа - вообще слегка туповатого - она исцеляет ее саму. "И признайтесь по совести, разве вам не стало лучше без меня?", спрашивает ее Стратонов. "Вы правы разве только в том смысле, дорогой Стратонов, что одинокой миловидной женщине легче устроиться за границей…", отвечает она ему и темнеет лицом, вспоминая один эпизод.
  Нет, она не стала проституткой. Проституткой стал Стратонов. Его истеричность, театральность страданий, готовность служить, доносить новым властям о каждом слове иностранных гостей, его покорность, наступающая только после битья - может он и был таким всегда? Кажется теперь Евгения Ивановна освободилась от него навсегда.
  Мистер Пикеринг ангел. Умен, милосерден, заботлив, всепонимающ, Боже, как он хорош! Мечта любой женщины. Но лично мне минимум в двух местах хотелось закричать: "Ну делай же уже что-нибудь! Обними ее! Или закричи! Или разозлись, да будь ты уже русским человеком!" Тяжело, тяжело с ним Евгении Ивановне. Как ни странно, в беседах со Стратоновым ей проще, легче, свободнее, они говорят на одном языке. И хотя Страпонов ведет себя и говорит, как полный урод, а она только избивает его своей иронией, но они полностью друг друга поняли, они сделаны из одной земли, одного воздуха, они русские.

  Знали ли вообще мистер Пикеринг и Стратонов Евгению настоящую?
  Леонов подчеркивает, что оба они влючились в длинношеюю застенчивую шатенку с голубыми глазами и детскими ресницами, любовались ее загаром и цветом волос.
  Но как увидеть ее настоящую?
  Настоящая она в своем молчании, в поступках. В непроеденном золотом колечке, в нежелании винить Стратонова, выяснять с ним "отношения", в умении горько иронизировать, в заботе о мужьях... В том, что летела как на крыльях в Англию, в том, что не смогла не обернуться на мрачный дождливый берег.

  Почему умерла Евгения Ивановна? От тоски по Родине? От тоски по бывшему мужу? Потому, что так было надо писателю Леонову или советской цензуре?

  Боюсь, у меня другая версия. Она мне и самой не нравится, но... Вы заметили, что есть упоминание о послеродовой депрессии, но ничего не говорится о ребенке? Его нет. Видно, что-то пошло не так... сказались годы физических и душевных страданий, голод, холод, стрессы.
  И вот в ситуации, когда послеродовая депрессия (страшная вещь, на самом деле) есть, а ребенка нет, Евгения Ивановна сломалась под действием своего же мрачного пророчества: "Когда бурей срывает с дерева листок, дело его конченое. Он еще порезвится на воле и окрестность облетит, даже в непривычную высоту подымется, но сгниет все равно раньше остальных, оставшихся в кроне."

  20

  296