Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 ноября 2014 г.

  Так, сперва лирическое отступление, чтобы красной тряпкой перед мысленным взором не болталось, и не отвлекало от умных мыслей. ...Черти бы подрали эти прекрасные Трилогии о чем-то-там в одном томе! Нет, Фолкнер, конечно, мастер слова, и эта третья попытка одолеть три романа о чем-нибудь за один менее чем месячный подход наконец-то завершилась успехом, но это совершенно не моё, скажу я вам. Дядюшка Наиль со своим Сандро честно сломал меня о своё жилистое горецкое колено уже на 200й странице; Гамсуна за признанную мэтровость и нордический характер я терпела до конца первого тома; сколь же велик действительно талант Фолкнера, если при условии моего изначального предубеждения и тотальной нелюбви к американской классической литературе в целом, и фунту презрения в адрес описываемого условного времени и места в частности, Уилл умудрился так необременительно морочить мне голову, что меня хватило на более-менее размеренное прочтение двух с половиной частей и даже на судорожное всенощное запихивание в себя оставшейся половины Особняка. Мэтр. Уважаю и люблю ещё с Шума и Ярости.

  А теперь к делу. Так и хочется сказать, что главное в этой трилогии, если на секунду отвернуться от высокомудрственных размышлений об американском юге, капитализме, мерилах нравственности, одиночествах и взаимонепониманиях, (о которых уже не раз написано в других рецензиях и повторяться мне не хочется) — это коровы и женщины.
  Вокруг них все перипетии, из-за них все проблемы. Но это я так шучу, конечно. Просто наиболее впечатлившие меня линии - это вся история злоключений Минка и эпизод с Айзеком.
  Минк, конечно, являет собой дико грустный пример того, как можно самому себе жизнь не просто испоганить, а сделать отчаянно невыносимой, а потом долго и упорно выносить, беспощадно и бессмысленно. Причём если он — самый яркий и показательный пример, то это вовсе не значит, что единственный. Такое впечатление, что подавляющее большинство Фолкнеровских американцев только и занято тем, как нажить себе проблем понажористее. Никто не хочет понять ближнего своего и пойти навстречу. Проще убить, или самому убиться, или упереться рогом в стенку, пока не покалечишься. Я молчу о родственных отношениях, Сноупсы не показатель, но и другие не многим лучше. Фолкнер пишет обо всём отстраненно и спокойно, а между тем волосы иногда на голове шевелятся, когда, например, мальчишка излагает ситуацию глазами общества, и я понимаю, как глубока пропасть между тогдашними людьми и сегодняшними, я уж не говорю о двух океанах, пролегающих между нашей и тамошней культурами. И смех и грех, что единственный адекватный Рэтлиф — как раз наименее американец))

  И вообще, больше всего во всей этой истории, из мужчин мне было жаль слабоумного Айзека и я не понимаю, вообще не понимаю, почему нельзя было просто заделать дыру в сарае и оставить всё как есть!!! Не понимаю и всё, неужели всё это невнятное благочестие стоит этой сцены с игрушечной коровкой? Фолкнер снова показал мир наиболее прекрасным именно глазами блаженненького, Айзек видит красоты мира такими, какими и Фолкнер, а вот нормальным людям на все прелести природы явно начихать, не до того им... Всё дальше и глубже зарываясь в погоню кто за капиталом, кто за положением, а кто даже просто за тем, чтоб заработать на пропитание семьи, люди становятся так черствы и слепы! Все дальнейшие главы, все эти маленькие и большие истории для меня прошли на контрасте с этим единственно трогательным эпизодом.

  В сумме, конечно, автор зрит очень близко к корню всей проблемы американского общества, и Сноупсы его — пример на удивление показательный. Проблема вовсе не в том, что они, как саранча, заполоняют всё, куда приходят, но в том, что внутри при этом они сами пожраты и опустошены, начиная со старого папаши Эба. Причем не сказать, что это вина Сноупсов, скорее им просто не повезло стать самими собой под влиянием общества. Может, как раз поэтому Фолкнер и пишет о них, сжимая зубы, книгу за книгой.

  К слову, тут многие говорили о языке, я присоединюсь к тем, кто наслаждался распространенными во все стороны, сложносочиненными и завихристо сложноподчиненными предложениями. Всё-таки умение владеть языком чувствуется здесь сквозь перевод и вызывает глобальное уважение. Ведь создать настолько полифоничную структуру, выразить каждый голос полноценно стилистически оформленно и определённо — это черты большого мастера.
  ...ну и конечно, после Пинчона Фолкнер просто прозрачен для понимания, ласкающ для слуха и глаза и понятен, так понятен...)))

  16

  69