Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 ноября 2014 г.

  Я очень люблю «Шум и ярость» Фолкнера, более ранний его роман, чем эта трилогия. Люблю за каждую строчку, за сложность, за водоворот текста, в котором есть что-то дикое, стихийное, непокорное, что-то заведомо сильнее, чем любой читатель. Конечно же, от трилогии о Сноупсах я ждала вот этой самой силы.

  И оказалось, что это текст совсем другого рода. Монотонный рассказ о череде деревенских мужичков – вот чем встречает первая часть этого романа. Моментально в голове перепутываются все эти Сноупсы и Уорнеры, сознание то и дело соскальзывает с повествования, текст убаюкивает. Ну какое мне дело, кто там сидит в деревенской лавке, сын того или сын этого?

  Так кажется поначалу. Но потом я присмотрелась и поняла, что не все так просто. За что я люблю «Шум и ярость»? За воздействие на читателя – автор буквально берет тебя за уши, разворачивает голову и ведет, куда ему нужно. И в размеренном повествовании о стаде Сноупсов есть такое воздействие, только достигается оно иными методами.

  Из отдельных фразочек, мелких жестов и косых взглядов складываются характеры персонажей, которые поначалу показались безликими. Из тонких прозрачных пластов повествования складывается в стопку общая картина – то и дело всплывает какая-то деталь, которая что-то ранее прозвучавшее объясняет, дополняет, поворачивает под нужным углом, а читатель все это время думал, что просто что-то по невнимательности упустил. Форма повествования, смена повествователей, нелинейное развитие действия – все это не просто так, Фолкнер все-таки ас в своем деле.

  И все же первый роман, «Деревушка», оказался мне гораздо ближе, чем второй и третий. От «Деревушки» до «Города» - 17 лет, человеческих, не книжных, и это чувствуется. Та дикая энергия, которую я так полюбила в «Шуме и ярости», в «Деревушке» тоже есть – не сплошным потоком, а всплесками. Она была в сцене с поимкой диких лошадей, особенно в сцене погони в доме; в повествовании из-за плеча умственно отсталого Сноупса, который увел в леса свою корову; в сцене с дуплом и рекой; в описании взросления Юлы, которая в первой части трилогии была какой-то квинтэссенцией женского, каким-то воплощенным не божеством даже, а духом, почти бессловесным, непонятным, манящим и пугающим. В третьей же части она совершенно очеловечилась и утратила свое очарование.

  Да и в целом эта мощная энергия текста к третьей части почти совсем не видна, почти совсем иссякла. Практически не нашлось ни во втором, ни в третьем романе сцен, которые бы запомнились, которые бы превратились в четкие зрительные образы. Нет, даже не то чтобы не запомнились или не «увиделись» - такие есть, но в них нет очарования бури, стихии, легкого безумия. Вот даже погоня за мулом в третьей части – вроде бы эта сцена такая же динамичная и мощная, как в первой части, а воспринимается как комедия, читаю, а в голове звучит музычка из «Шоу Бенни Хилла».

  Может быть, чтобы в полной мере восхититься и прочувствовать трилогию, а в особенности вторую и третью ее части, мне нужно основательно повзрослеть, как и автор, когда их писал. Пока что существенная часть текста прошла мимо меня. Меня цепляет вот это самое дикое, очень хочется сказать – молодое, из чего «Шум и ярость» соткан полностью. Без этой сущности остается умный, замечательно написанный масштабный текст про судьбу нескольких поколений, про наследственность характеров, даже про какие-то политические и экономические штуки, а я это, увы, совсем не люблю. Не люблю, когда в книжке из множества личностей складывается какая-то общая картина, например, американского Юга – люблю просто эти самые личности сами по себе. Люблю, когда текст идет вглубь, а не вширь.

  «Мой» автор, но «не моя» книга.

  25

  131