Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 ноября 2014 г.

  С первого взгляда на названия отдельных томов в составе трилогии Уильяма Фолкнера, посвященной славному семейству Сноупсов, становится ясно – нас ждёт этакая пошаговая стратегия: отстрой свою деревушку, преврати её в город, а там бонусом и особняк получишь. Но уже при чтении первой, разминочной части приходит осознание – а вот и нет, перед нами вовсе не игра в духе “Цивилизации” Сида Мейера, а, скорее, партия в “Монополию”, игроками которой становятся, с одной стороны, Сноупсово племя во главе с Флемом, а с другой стороны, хотят они того или нет, остальные жители сначала Французовой Балки, а там и соседнего городишки Джефферсона. Причём игра ведется по-крупному и с соблюдением всех правил и кодекса жуликов, обманщиков и лицемеров: при обмене quid pro quo в ход идут как обычные уловки мошенников, так и игра на слабостях и страстях человеческих и даже обыкновенный шантаж.

  И всё бы ничего, если бы махинации Флема сотоварищи постоянно не прерывались унылыми розовыми соплями: Фолкнеру зачем-то взбрело в голову ввести в игру амурную составляющую. И здесь он потерпел полное поражение, ведь в умение Юлы и её дочери кружить головы всем особям мужского пола в радиусе нескольких десятков миль абсолютно не верится. Признаться честно, если бы вся моя жизнь на протяжении нескольких лет состояла лишь из похода на кухню и обратно в спальню, я был бы толстой ленивой коровой (вот бы Айзек обрадовался!), но уж никак не Богиней – заметьте, именно так, с большой буквы.

  К тому же, уже со второго романа автор прибегает к столь излюбленному писателями и нелюбимому многими читателями приёму – пересказу событий, пришедшихся на более ранние части повествования (в своём роде “В предыдущих сериях “Клана Сноупсов”…”). Причём к третьей части удельная доля пересказа предыдущих книг достигает критической массы – буквально половину “Особняка” занимает пережёвывание событий первых двух книг (т.е. не только фундамент, но и весь первый этаж). К тому же, автор явно пересматривает, переосмысливает отношение к написанному. В дисклеймере, предваряющем последнюю книгу трилогии, он вполне откровенно признаёт: да, ребята, в книгах полно несостыковок и несоответствий, которые мне лень объяснять иначе как ревизией моего отношения к персонажам. На ум приходит сравнение с многократно виденным сном: вроде бы основные события, костяк сюжета остаются прежними, но при этом каждый раз ощущаются незаметные невооружённому глазу перемены, иная расстановка акцентов, другие причинно-следственные связи, в конце концов.

  Почему же в правом верхнем углу этой рецензии аки влюблённый в жизнь светофор бравурно горят пять зелёных звёзд, вполне закономерно спросите вы. И я отвечу: следите за языком. Не в том смысле, что не стоит его распускать, да я и не про ваш язык вообще – я про авторский язык. Фолкнер не поскупился на своё мастерство, во всю ширь развернув перед читателем масштабное полотно летописи, охватывающей добрые полвека из истории американской глубинки, и щедро сдобрив эту летопись своей тонкой иронией. Манера выражаться тех или иных персонажей не может не вызывать лукавую улыбку – какие бы по сути глупости и скучности они не описывали, топчась при этом на месте.

  В общем, добро пожаловать на американский юг, в край, где жизнь размерена (здесь даже расовая ненависть ленива и не спешит впадать в крайности), а времена года отмечаются сбором или посевом хлопка – в край потёртых комбинезонов, трудолюбивых мулов и врождённого скудоумия. Ведь здесь даже главные положительные персонажи не отличаются особой догадливостью и дают провести себя на мякине в виде нескольких закопанных серебряных монет, а учёба в Гарварде или даже в Европе – ещё не повод не дать обмануть себя местным Еленам Прекрасным (или, судя по развязке, леди Макбет).

  Кстати, о последних, то есть о женских персонажах (точнее, об их неправдоподобии) можно вести отдельный разговор. Но не будем о них, как не стоит и задаваться риторическим вопросом о Флеме, его мотивах и действиях (и финальном бездействии, которое также не может не вызвать лёгкого недоумения). Да, при создании характеров Фолкнер не мелочится на жирные, крупные мазки, а оттого его персонажи могут показаться пусть и яркими, но всё же плоскими, двухмерными фигурками – картонными декорациями, вырезанными таким образом, чтобы вписаться в созданный автором мирок южного округа с непроизносимым индейским названием. Но с другой стороны – а какой глубины и рефлексии можно ждать от фермеров, их арендаторов-помещиков и банкиров, которые выбиваются в люди либо из первых, либо из вторых. Фолкнеру удалось главное – воссоздать на страницах своих произведений подобие жизни, пусть и во всей её унылости и картонности, заселить придуманный им округ, а этого достаточно – если не для читателя, то для него самого.

  14

  64