Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 ноября 2014 г.

  Я всегда была убеждена, что не существует "не моих" тем, любую тему можно подать так, что будет не оторваться, и когда я поняла, что не могу оторваться от какой-то дурацкой деревенской байки про крестьянина (ну ладно, американского фермера, ну ладно, арендатора), который меняет шило на мыло – кобылу на мула, – то поняла, вот оно, истинное мифическое мастерство творца, а я уже думала, оно погибло в битве единорогов с дронтами, ведь первое в "Деревушке" – здесь по-настоящему красивый язык: сложноподчиненные предложения подчиняются правилам синтаксиса и здравого смысла, сложносочиненные предложения сочинены соответственно некой идее и авторской задумке, – я наслаждалась каждой обособленной конструкцией, – яркий, одновременно ритмический язык повествования рисует живых персонажей, живой мир вокруг них, потому что второе, чем выделяется книга, – любовь автора к тому, о чем он пишет, не обманывайтесь характеристиками "тупые, бездумные лица", у Фолкнера деревенская девуля – это античная медово-мраморная богиня, воплощение Елены, только ради созерцания которой слетается на ее притягательный огонь все мужское население деревни и окрестностей, а когда разговор пошел про местного дурачка (учтите, что время, когда особые дети станут героями художественной литературы различной степени слащавости, еще очень далеко), то книжные страницы просто взорвались красками, оттенками, световыми эффектами, сияющими в мегаметафоризированных предложениях (почувствуйте это: "Стволы деревьев и густая хвоя были струнами арфы, по которым ударял день; а вверху одна за другой проплывали причудливые, неверные тени уходящего дня; когда они перевалили через гряду холмов и спустились в тень, в синюю чашу вечера, в тихий колодезь ночи, решетчатые врата заката затворились за ними") – такого фейерверка не заслужил ни один другой персонаж, причем автор не говорит напрямую, что ТАК мол видит мир Айк Сноупс, автор не ведет речь "от имени персонажа", просто рассказ о "слюнявом, туполицем" Айке – самый красивый фрагмент книги, и всё (ну и кто после этого дурачок?..), и, кстати, почувствуйте третье – масштаб: сколько таких деревень было и есть в мире, сколько простых, незаметных на фоне истории фермеров удобрило собой свою бесплодную делянку, обдурив соседа, объев сироту и сведя чужую корову, – нет, каждый истинный Сноупс (а Сноупс – не просто фамилия, а клеймо и сущность души) – это кипение такой страсти (точнее сказать, бесстрасности-бессердечности!), что сбросит с престола позора властителя тьмы Вельзевула, и Фолкнер не преувеличивает, он просто настолько ценит каждого человека – этим он меня и покорил, а к этому примыкает четвертое – уважение к читателю (во всяком случае в первой книге, а далее, как мне показалось, автор грелся в лучах ее славы и "доил" ее идеи и образы), так как для Фолкнера читатель – не дурак, ему не надо разжевывать детали и объяснять интригу, ничуть, головоломные экономические махинации в масштабах деревни ("продажа" лошадок или "поиск сокровищ") вам придется додумать самим, но всю необходимую информацию для этого вы имеете в "Деревушке", которая, как можно догадаться, поразила меня больше всего, а вот переехав из нее в "Городок", рассказ изменился, сюжет оживился и одновременно запутался, как в большой компании, когда хотят высказаться все сразу, голоса рассказчиков накладываются друг на друга, перебивают друг друга, каждый доказывает собственную точку зрения на картину событий, – и это хорошо отражает головоломный синтаксис, который точно передает интонации живой речи, узор, а лучше сказать, лабиринт зависимых предложений и обособленных конструкций, щедро раскрашенный не только иронией, но и желчью, – да только, несмотря на интересные, иногда веселые, иногда трогательные, перипетии (кража медных деталей , прыжки "кентавра", авто, наступающее на те же грабли, подпольный «клуб», невинная неравная любовь, правда, как покажет третья книга, – любовь ли это?..), горечи в этой книге для меня стало слишком много, а в "Особняке" я вообще не прижилась, видимо, следовало бы читать Фолкнера по одной книге с дли-инными перерывами: снова те же персонажи, снова смакование тех же событий иногда теми же словами (я даже узнала пару предложений) – явный перебор, хотя мне действительно интересно было, как сложатся судьбы Гэвина и Линды ("была ли в них ласка, была ли в них нежность, была ли в них настоящая искренность") и чем закончится долгая дорога Минка (хотя большой интриги в этом не было, интересно было не что, а как), но рассказанная третий раз история Юлы Сноупс не впечатляла, да и длинные предложения с преднамеренными повторами в конце концов приелись, хорошо еще, что все-таки возникали новые сюжетные повороты и новыми гранями раскрывались знакомые персонажи, короче, насколько меня поразила, очаровала первая книга (при определенных минусах ее композиции, все-таки недоговоренности иногда оставляли неловкие паузы), настолько разочаровала третья, и не то, чтобы она была неудачной, некачественной, нет, если бы я читала только ее, думаю, осталась бы в восторге, но хотелось совершенно новых персонажей, новых историй и даже новой стилистики, что очень затрудняет оценку всей трилогии как одного текста, для меня это скорее три варианта одного романа, а еще точнее сказать, один роман и два приложения к нему, которые читать стоит только тогда, когда слишком сильно соскучишься по феерической красоте первого.

  Па-беларуску...

  Тут.

  Я заўсёды была перакананая, што не існуе "не маіх" тэмаў, любую тэму можна падаць так, што будзе не адарвацца, і калі я зразумела, што не магу адарвацца ад нейкай дурацкай вясковай байкі пра селяніна (ну ладна, амерыканскага фермера, ну ладна, арандатара), які мяняе шыла на мыла – кабылу на мула, – то зразумела, вось яно, праўдзівае міфічнае майстэрства творцы, а я ўжо думала, яно загінула ў бітве адзінарогаў з дронтамі, бо першае – тут праўдзівая прыгожая мова: складаназлучаныя сказы злучаюцца адпаведна аўтарскай задуме, складазалежныя сказы залежаць ад правілаў сінтаксісу і здаровага розуму, – я насалоджвалася кожнай адасобленай канструкцыяй (няўжо ў гэтай асалодзе вінаваты выключна ненавісны Пінчон, ад якога я адпачываю?), яркая, адначасна рытмічная мова аповеду малюе жывых персанажаў, жывы свет вакол іх, бо другое, чым вылучаецца кніга, – любоў аўтара да таго, пра што ён піша, ані не падманвайцеся характарыстыкамі "тупыя, бяздумныя твары", бо ў Фолкнера вясковая цыцоха – гэта антычная мядова-мармуровая багіня, адно каб сузіраць якую злятаецца на яе прыцягальны агонь усё мужчынскае насельніцтва вёскі ды ваколіцаў, а калі пайшло пра мясцовага дурачка (улічыце, што час, калі асаблівыя дзеці стануць героямі мастацкай літаратуры рознай ступені саладжавасці, яшчэ вельмі далёкі), то кніжныя старонкі проста выбухнулі фарбамі, адценнямі, светавымі эфектамі, расквечанымі ў мегаметафарызаваных сказах (адчуйце гэта: "Стволы деревьев и густая хвоя были струнами арфы, по которым ударял день; а вверху одна за другой проплывали причудливые, неверные тени уходящего дня; когда они перевалили через гряду холмов и спустились в тень, в синюю чашу вечера, в тихий колодезь ночи, решетчатые врата заката затворились за ними") – такога феерверку не заслужыў ні адзін іншы персанаж, прычым аўтар не кажа напрамую, што ГЭТАК маўляў бачыць свет Айк Сноўпс, аўтар не вядзе гаворку "ад імя персанажа", проста аповед пра "слюнявага, тупатварага" Айка – найпрыгажэйшы фрагмент кнігі, і ўсё (ну і хто пасля гэтага дурачок?..), і, дарэчы, адчуйце трэцяе – маштаб: колькі такіх вёсак было і ёсць у свеце, колькі простых нябачных на фоне гісторыі фермераў угноіла сабой сваю неўрадлівую дзялку, абмахлярыўшы суседа, аб'еўшы сірату ды звёўшы чужую карову – не, кожны праўдзівы Сноўпс (а Сноўпс – не проста прозвішча, а таўро і сутнасць душы) – гэта кіпенне такой жарсці (дакладней сказаць, бясстраснасці-бессардэчнасці!), што скіне з пасаду ганьбы валадара цемры Вельзевула, і Фолкнер не перабольшвае, ён проста настолькі цэніць кожнага чалавека – гэтым ён мяне і скарыў, а да гэтага прымыкае чацвёртае – павага да чытача, бо для Фолкнера чытач – не дурань, яму не трэба разжоўваць дэталі і тлумачыць інтрыгу, ані, галавазломныя эканамічныя махінацыі ў маштабах вёскі ("продаж" конікаў або пошук скарбаў) вам давядзецца дадумаць самім, але ўсю неабходную інфармацыю для гэтага вы маеце ў "Вёсачцы", якая, як можна здагадацца, уразіла мяне найбольш, а вось пераехаўшы з яе ў "Мястэчка", аповед змяніўся, сюжэт ажывіўся і адначасова заблытаўся, як у вялікай кампаніі, калі хочуць выказацца ўсе адразу, галасы апавядальнікаў сталі блытацца, перабіваць адзін аднаго, кожны даводзіў уласнае гледзішча на карціну падзей, – і гэта добра адлюстроўвае галавазломны сінтаксіс, які дакладна перадае інтанацыі жывой размовы, узор, а лепей сказаць, лабірынт залежных сказаў і вылучаных канструкцый, шчодра расфарбаваны не толькі іроніяй, але і жоўцю, – ды вось толькі, нягледзячы на цікавыя, часам вясёлыя, часам кранальныя, перыпетыі (крадзеж медных дэталяў, скачкі "кентаўра", аўто, што наступае на тыя самыя граблі, падпольны "клуб", нявіннае няроўнае каханне), горычы ў гэтай кнізе для мяне сталася зашмат, а ў "Маёнтку" я ўвогуле не прыжылася, відаць, варта было б чытаць Фолкнера па адной кнізе з до-оўгімі перапынкамі: зноў тыя самыя персанажы, зноў смакаванне тых самых падзей часам тымі самымі словамі (я нават пазнала пару сказаў) – яўны перабор, мне дапраўды цікава было, як складуцца лёсы Гэвіна і Лінды ("была ли в них ласка, была ли в них нежность, была ли в них настоящая искренность") і чым скончыцца доўгая дарога Мінка (вялікай інтрыгі тут не было, цікава было не што, а як), але трэці раз апаведзеная гісторыя Юлы Сноўпс не ўражвала, ды даўжэзныя сказы з наўмыснымі паўторамі ўрэшце прыеліся, добра яшчэ, што ўсё-ткі ўзнікалі новыя сюжэтныя павароты ды новымі гранямі раскрываліся знаёмыя персанажы, карацей, наколькі мяне ўразіла, зачаравала першая кніга (пры пэўных кампазіцыйных недахопах, усё-ткі сюжэтныя недагаворанасці часам пакідалі няёмкія паўзы), настолькі расчаравала трэцяя, і не тое, каб яна была няўдалай, няякаснай, не, калі б я чытала толькі яе, думаю, засталася б у захапленні, але хацелася зусім новых персанажаў, новых гісторый ды нават новай стылістыкі, што вельмі абцяжарвае ацэнку ўсёй трылогіі як аднаго тэксту, для мяне гэта хутчэй тры варыянты аднаго рамана, а яшчэ трапней сказаць, адзін раман і два дадаткі да яго, якія чытаць варта толькі тады, калі надта засумуеш па феерычнай прыгажосці першага.

  13

  68