Рецензия на книгу

• 

  Moonzuk21 июня 2024 г.

  "Там, где шел на войну народ, оставались горькие тропы… "

  "Сверстникам моим, выросшим в шинелях отцов и старших братьев." Этими словами начинается повесть, которую Луи Арагон назвал "лучшей сагой о любви всех времен и народов". Но, пожалуй, эти слова далеко не полно отражают смысл и содержание повести Айтматова. Да, история любви Джамили и Данияра - основа сюжета. Показана она через восприятие пятнадцатилетнего подростка Сеита, который не всегда еще может понять какие чувства стоят за поступками этих героев. Однако рассказ о них построен так, что мы можем догадаться об этих чувствах. Озорство и насмешка, мужская гордость и упорство смешанные с обидой, чувство вины и раскаяние, пробуждение любви и попытки побороть в себе это чувство (Джамиля замужем, а муж на фронте) и невозможность ему противостоять. И песни Данияра:

  
  Больше всего меня поразило, какой страстью, каким горением была насыщена сама мелодия. ... только ли это голос или еще что-то более важное, что исходит из самой души человека, что-то такое, что способно вызвать у другого такое же волнение, способно оживить самые сокровенные думы. ... передо мной вставали удивительно знакомые, родные с детства картины: то проплывало в журавлиной выси над юртами весеннее кочевье нежных, дымчато-голубых облаков; то проносились по гудящей земле с топотом и ржанием табуны на летние выпасы, и молодые жеребцы с нестрижеными челками и черным диким огнем в глазах гордо и ошалело обегали на ходу своих маток; то спокойной лавой разворачивались по пригоркам отары овец; то срывался со скалы водопад, ослепляя глаза белизной всклокоченной кипени; то в степи за рекой мягко опускалось в заросли чия солнце, и одинокий далекий всадник на огнистой кайме горизонта, казалось, скакал за ним — ему рукой подать до солнца — и тоже тонул в зарослях и сумерках.

  О чем же еще повесть? О внутреннем взрослении человека, о воспитании чувств и формировании характера. А еще - о войне. И о времени, когда мы все были вместе. И враг у всех был один. Лето сорок третьего. Глубокий тыл.

  
  Солнце немилосердно палило, а на станции толчея, не пробьешься: брички, мажары с мешками, съехавшиеся со всей долины, навьюченные ишаки и волы из дальних горных колхозов. Пригнали их мальчишки и солдатки, черные, в выгоревших одеждах, с разбитыми о камни босыми ногами и в кровь потрескавшимися от жары и пыли губами.
  На воротах «Заготзерна» висело полотнище: «Каждый колос хлеба — фронту!» Во дворе — сутолока, толкотня, крики погонщиков.
  В приемном пункте под железной накаленной крышей — горы зерна.

  Светлая книга. Из тех, которые помнятся.

  12

  1,4K