Рецензия на книгу
Отверженные
Виктор Гюго
Аноним6 ноября 2014 г.Роман-эпопея - с огромным количеством отступлений, ссылок на исторических, неизвестных мне, личностей, рассуждений; где я десятками страниц ждала, когда уже вернемся к повествованию - шедеврален! Вся "вода" вызывала у меня лишь "слюноотделение" по предстоящем событиям. Скорость моего чтения возрастала в несколько раз, лишь бы быстрее добраться до главной линии. На одном дыхании! Взахлеб! Я не могла читать про себя, мне надо было с кем-то делится, я пересказывала книгу по ходу чтения, читала вслух маме (мама от меня бегала), ох.... как много "весит" эта книга!
Конечно, я срослась с Жаном Вальжаном, по-другому и не скажешь. Человек изгнан из общества за попытку прокормить семерых племянников! За попытку украсть одну буханку хлеба! Ведь, когда за ним погнались, он выпустил ее из рук. Изуродовали человека.
Поразительная вселенская любовь и доброта у епископа Диньского, для которого не существовала рисков и опасностей, потому что в нем жила любовь. Часть которой он даровал Жану. В тот миг, когда Епископ второй раз спас каторжника, да еще и отдал подсвечники свои, мир перевернулся у Жана Вальжана, все встало с ног на голову, ему нужно было уйти в себя целиком, нужно было понять, что произошло с ним. И он стал другим. Он обрел Бога, любовь, совесть.
Еще у одного героя произошла жестокая для него смена понятий - имя этого персонажа Жавер. Он не плохой, нет. У него была своя совесть - закон, своя правда - закон, своя справедливость - закон. Себе он не изменял, работал на совесть. Что надо было, то и делал. Шаг влево, шаг вправо - немыслимы. Одновекторное мышление. Я задаю себе вопрос, почему в нем не произошли изменения, когда он распознал в мэре, который был практически святым, бывшего каторжника. Ведь, вот она, несостыковочка, бывший каторжник- филантроп. И понимаю, что он был слишком тщательно запрограммирован на исполнение долга своего. А произошла подмена всех его устоев, когда коснулось что-то ему неведанное его самого, при чем два раза - помилование от каторжника, помилование каторжника.
Тенардье - просто тварь, который в конце повествования, заимев деньги, стал работорговцем. Ничего удивительного.
Эпонина - ее мне было очень жаль, не в той семье росла, не того полюбила. Она могла бы любить. Любовь сделала бы ее хорошим человеком.
Дедушка Жильнорман - за него я болела всей душой. Он придерживался своих строгих политических взглядов, да. Но сейчас о другом, о его любви к внуку. Когда Мариус пришел к нему - наконец-то!!! - просить благословения его, то дед не смог произнести ничего из того, что было у него на душе, что камнем висело в нем несколько лет, и Мариус ушел. Я болела за деда всей душой. Винить Мариуса - даже не знаю. Он не догадывался о терзаниях деда, Жильнорман держал все глубоко внутри. Отца у ребенка отнял, память отца очернил, проявлений любви не видел.
Меня умиляли в произведении моменты, когда появлялся Жан Вальжан, но под другим именем - легкая интрига для читателей, где истина весьма очевидна.
Фантина - тяжело было читать, когда она вырывала себе зубы на продажу, чтобы отослать деньги на лечение здоровой дочери, которая ела под столом вместе с домашними животными.
Спасибо Виктору Гюго за этот роман.666