Рецензия на книгу

• 

  Victorica5 ноября 2014 г.

  Моё знакомство с Фаулзом произошло более десяти лет назад – тогда его Коллекционер меня буквально потряс, настолько он соответствовал моим радикальным взглядам на творчество, искусство и максималистским стремлениям к переустройству, обновлению социума. Фаулз стал не просто любимым, он превратился в маяк, безжалостно освещающий провалы иррациональной реальности, уникальность бытия человека, глубины эмоциональной природы.

  И вот я вернулась к нему, окунувшись в Волхва. Погружение оказалось на редкость болезненным и неприятным, словно входишь в свой давно забытый, но когда-то любимый и уютный, старый дом, и обстановка видится тебе ветхой и запущенной, картины старомодными, интерьер пыльным и безвкусным. И думаешь ты, как мог ты жить средь этого, лелеять каждую деталь, наслаждаться этим воздухом, дорожить этими безделушками? Всё теперь кажется каким-то нелепым. Моё отношение к роману в этом смысле даже более чем субъёктивно, оно больше подпадает под термин «вкусовщина», настолько оно лично и эмоционально.

  Бесконечные попытки перекроить реальность, игры разума, как сны, порождающие чудовищ, заигрывания героев, переигрывания миллиарды ситуаций, разыгрывания спектаклей из лжи, постановок и подстановок вызывали у меня лишь утомление и горькое разочарование. В себе. В первую очередь в себе. Весь этот сложносочинённый перфоманс, разыгравшийся перед главным героем и увлёкший, накрывший его с головой с его же согласия, оказался не провидением, не призванием свыше, и даже не испытанием, а подставным судом с козлиной головой, ложью и фальшивкой, подложенной заигравшимся и пресыщенным человеком, возомнившим себя магом и волхвом. Как заманчиво «включить режим бога», поставить большой эксперимент, разыграть, подставить, расставить людей, как фигуры, подложить ловушки, подкинуть обманное спасение, предложить своё развитие ситуации, растянуть паутину и наблюдать, наблюдать за тем, как же все поступят: а если так, а если этак – а может, и самому принять участие. Горькая пилюля. Но это всё под тёмными глубинами, а на поверхность выплыли только, к сожалению, сумасброд Кончис, лицемерка Лилия, в худшем смысле по-женски слабая Алисон и главный герой Эрфе – инфантил и инвалид в области чувств и ответственности. Атмосферу удручённости не смогла рассеять даже буйная, дикая, душно-экзотичная красота природы Греции – она как пряная приправа, кажется, ещё более утяжелила послевкусие романа.

  Волхв стал той самой рекой, входить в которую дважды оказалось опытом неприятным и разочарующим. Ещё десять лет назад, с учётом моих взглядов на искусство, политику, философию, он мог стать новой Библией, а сейчас меня преследует лишь навязчивое желание как следует вымыть руки.

  6

  75