Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 мая 2024 г.

  «Сезон паломничества на Север» Ат-Тайиб Салиха - литература из Судана. Роман написан по-арабски, издан в 1966 и признаётся классикой в кругах ценителей африканской литературы.

  Действие разворачивается в 1920-30 годы, Судан находится под британским колониальным контролем. Первая сюжетная ветка (их две, с переплетениями) рассказывает о судьбе толкового суданского мальчика по имени Мустафа Саид. Под покровительством добрых самаритян англичан Мустафа получает образование сначала в Каире, потом в Лондоне.

  В британской столице Мустафа пускается «во все тяжкие». Охмуряет и разбивает сердца множества приличных девушек и не менее приличных леди. Все интрижки поворачиваются в разрушительную сторону, чем-то даже тюдоровским повеяло. В том смысле, что не каждой леди удалось сохранить здравый рассудок и свою голову.

  Сексуальные похождения суданского Дон-Жуана интерпретируются как ответный удар «северу», бессмысленную и саморазрушительную месть захватчикам и колонизаторам. В то же время, Саида принимают в обществе и ценят в академической среде, где он учится и преподаёт.

  Последней в цепочке женщин, падких на суданского красавчика, оказывается совсем уж безумно-экзальтированный экземпляр, и дело доходит до суда присяжных. Не то чтобы мне близки губительные страсти, но получается понять этого трагического героя.

  Вторая сюжетная линия о другом, «правильном» суданце. Рассказчик тоже отучился в Европе, но вернулся в Африку, чтобы найти применение своим способностям и образованию. Ярко, колоритно и с большой любовью описывается Судан – бескрайняя пустыня, ветер, песок, невыносимый зной, стихийные сборища путников на дорожном привале с песнями и плясками и ещё Нил – могучий и единственный источник жизни на этой земле.

  Рассказчик приезжает в родную деревню, знакомит нас с родственниками, друзьями и соседями. На завалинке сидят старики и старушки, душевно, за чаркой беседуют о временах весёлых, давних и почти былинных. Всё очень мило, задорно и пасторально до того момента, когда всплывает освященный веками обычай отдавать женщин замуж против их воли. В частности, молодой тридцатилетней вдове семья велит выйти замуж за семидесятилетнего гордеца и сластолюбца. Тут начинается возмутительный трэш, и испорченный европейским образованием рассказчик теряет милую сердцу связь с родной деревней.

  Прекрасная книга на сложную тему. Написано классическим языком, с африканским колоритом в нужных местах. В романе показаны беды Африки под пятой колониализма, но нет однобокости, нарекающей всё западное злом.

  Не поеду лично проверять, как там обстоят дела с добровольностью брака через шестьдесят лет после выхода романа, но подозреваю, что изменения всё ещё в процессе. В наше время не все в Судане умеют читать и писать.

  <...> Как бы он возмутился, услышав, что у новых африканских господ самодовольные, сытые лица и волчьи пасти. На руках у них сверкают драгоценные перстни. Они благоухают дорогими духами. Их белые, синие, черные и зеленые одежды сшиты из великолепного мохера и дорогих шелков. На плечи небрежно накинуты леопардовые шкуры, обувь отражает огни свечей не хуже мраморного пола. Махджуб вряд ли отнесся бы спокойно к рассказу о том, как они девять дней изучали вопрос о судьбах просвещения в Африке, заседая в Зале независимости, который был построен специально для этой цели по проекту, сделанному в Лондоне, и обошелся в кругленькую сумму — более миллиона фунтов. Это здание из камня, бетона, мрамора и стекла имеет форму ротонды. Внутри оно отделано белым итальянским мрамором, украшено витражами и решетками из тика, мозаичный пол устлан дорогими персидскими коврами, сводчатый потолок сверкает позолотой, а у стен высятся гигантские канделябры высотой с верблюда. Трибуна, на которой министры просвещения стран Африки сменяли друг друга в течение девяти дней, из такого же красного мрамора, каким облицована гробница Наполеона в Доме инвалидов. Верхняя часть трибуны отделана черным полированным деревом. На стенах — картины, написанные маслом, а напротив входа красуется огромная карта Африки из разноцветного мрамора, на которой каждая страна обозначена своим цветом. Я должен буду рассказать Махджубу про аплодисменты, которыми были встречены следующие слова пространной речи одного оратора: «Необходимо устранить противоречия между тем, чему учат ученика в школе, и реальным положением народа. Каждый, кто учится сегодня, мечтает о мягком кресле под вентилятором, о доме с кондиционированным воздухом среди пышных садов, мечтает разъезжать в американской машине последней марки по широким проспектам. Если мы сейчас же не уничтожим с корнем опухоль в самом ее зародыше, у нас родится новый класс, класс буржуазии, не имеющей никакого отношения к нашей действительности, а это куда более опасно для Африки, для ее будущего, чем даже сам колониализм». И с какими же глазами я затем скажу Махджубу, что этот самый оратор покидает Африку на все лето и отдыхает в Швейцарии на принадлежащей ему вилле под Локарно, а его жена покупает вещи в Лондоне, отправляя их домой специальным самолетом. Как я могу сказать ему, что даже члены делегации, которую возглавляет этот человек, открыто и во всеуслышание называют его взяточником и продажной душой? Что, промотав отцовское наследство, он занялся торговлей, брал строительные подряды и нажил огромное состояние, жестоко эксплуатируя тех изможденных, полуголодных людей, которые в поте лица трудятся днем и ночью в джунглях?
  

  8

  494