Рецензия на книгу

• 

  Delga23 октября 2014 г.

  "Наша Чу не дотягивает ни до какого моря, ни озера, ни до какой большой воды. Река, кончающая жизнь в песках! Река, никуда не впадающая, все лучшие воды и лучшие силы раздарившая так, по пути и случайно,— друзья! разве это не образ наших арестантских жизней, которым ничего не дано сделать, суждено бесславно заглохнуть,— и всё лучшее наше — это один плёс, где мы ещё не высохли, и вся память о нас — в двух ладоньках водица, то, что протягивали мы друг другу встречей, беседой, помощью".
  

  В задумке автора появилась сначала повесть об онкологии, чтобы потом вспыхнуть повестью о любови. И еще о куче вещей он пишет в романе "Раковый корпус", потому что у Солженицына так - пишется сразу обо всем на свете:

  
  "Действие повести происходит в 1955, в онкологической клинике крупного южного советского города. Я сам лежал там, будучи при смерти, и использую свои личные впечатления. Впрочем, повесть – не только о больнице, потому что при художественном подходе всякое частное явление становится, если пользоваться математическим сравнением, “связкой плоскостей”: множество жизненных плоскостей неожиданно пересекаются в избранной точке"

  , - рассказывает А. И о своем романе.

  Вот в очередной раз мне очень близок «лагерный» персонаж, человек обстоятельствами лишенный воли, не приспособленный для свободы, свободы передвижения, который не умеет жить с людьми. Главный герой, Олег Костоглотов, когда он гуляет по городу, когда жадно глотает свободу пополам с выхлопными газами суеты. Как знакомы мне эти жадные, неумелые глотки!

  И как знаком мне их конец, который остается за гранью повествования, когда Олег уезжает. Почему не приучился бы жить на свободе? Почему не ухватился за какую-то хоть возможность счастья, пусть неполного, убогого? Почему, Олег?

  
  «…в Костоглотове я хотел дать национальный тип зэка – т. е. нацию в нации, к-рая сформировалась в лагере (вот тут та лихость, к-рая Вам “мешает”). И это, а совсем не лирическое отражение автора, было главной задачей в Костоглотове. От автора он оторван чем только можно – совсем другой гражданской судьбой (возрасты 1918 и 1921 года благодаря динамичности века стали как бы разными поколениями), совсем другими жизненными установками, целями и интересами. Вся задача его сводится к отстаиванию своей жизни – и только. Он природно-умён, но действительно совсем не образован (с “асимптотическим насыщением” я, м. б., и переборщил, а м. б., он где-то и подхватил это, потому что клочками всё подхватывает). По-моему, я его очень многим обделил, неужели нет? Мне очень досадно, если меня постигла неудача в этой цели – дать только национальный тип – каким делает лагерь всякого выжившего (цена выживания)»

  , - объясняет своего героя и его судьбу автор.

  Главная тема в книге - естественно любовь. Не болезнь, не рак, не смерть. А Любовь, которая сильнее смерти. Сильнее рака. А что в теме любви главное? Тема верности.

  
  "Почти-верность. Можно принять как верность. В главном – верность."
  

  Для меня яркой звездой высветилась в этой книге тема – верности (перед лицом смерти). Верности себе, верности идеалам, принципам, работе, любовной верности, наконец; тщетным попыткам сохранить верность. У человека это хронически не получается – максимум «почти-верность» - отсюда все болезни. Верность перерождается в неверность (в верность неверности - верность сексота своей темной работе) как здоровые клетки организма – в рак. Для того чтобы показать неверность - Русанов – он вообще отбрасывает верность как ценность. Моральный перерожденец! Его верность текущему политическому курсу, верность большинству, современности. Куда ветер подует – туда и прет. И всегда победителем выходит. Даже из больницы. И его лучшее, любимое дитя – фельетонная Авиета (писательница, которая служит полит.режиму, прихотям толпы, чему угодно кроме вдохновения).

  Верность стремится корнями уйти в вечность, в Бога. Неверность всегда служит сиюминутному.

  А вот Олег Костоглотов, который разрывается между Зоей (Жизнью) и Верой (Верой-верностью). Он в итоге понимает, что Жизнь (без верности) ему не нужна. Ему нужна Вера. Жизнь без Веры, любовь без верности – всё не то. Но и верным до конца быть не может. И в итоге садится на свой поезд на Уш-Терек… потому что понимает, не может быть он верен в любви и поэтому садится. Утешать в дороге Олега должен бред Шулубина о том, что «не весь умру». Единственное, что от Олега сохранится, так же как и от Шулубина это «осколки», о которых тот бредит после операции. Осколки духа, осколки жизни… Которые по-андерсеновски соберутся в запределье в единое зеркало.
  

  
  

  "Не кашлял больше и не стонал. Олег всё более, всё более различал, даже колечки волос на подушке.

  – Весь не умру, – прошептал Шулубин. – Не весь умру.

  Значит, бредил.

  Костоглотов нашарил горячую руку на одеяле, слегка сдавил её.

  – Алексей Филиппыч, будете жить! Держитесь, Алексей Филиппыч!

  – Осколочек, а?.. Осколочек?.. – шептал своё больной.

  И тут дошло до Олега, что не бредил Шулубин, и даже узнал его, и напоминал о последнем разговоре перед операцией. Тогда он сказал: «А иногда я так ясно чувствую: что во мне – это не всё я. Что-то уж очень есть неистребимое, высокое очень! Какой-то осколочек Мирового Духа. Вы так не чувствуете?»"

  21

  121