Логотип LiveLibbetaК основной версии

Рецензия на книгу

Гроздья гнева

Джон Стейнбек

  • Аватар пользователя
    Catty260823 октября 2014 г.
    Люди бьют крыльями словно птицы, залетевшие на чердак. Кончится тем, что поломают себе крылья, а на волю так и не вырвутся.

    Совершенно не впечатлившее меня начало постепенно переросло в историю, которая сбивает с ног, заставляет судорожно перелистывать страницы и ждать, ждать того, что еще может случиться с измученными героями. Их поступки не всегда объяснены, мнения неизвестны, мотивы непонятны. А вершиной всего этого айсберга недомолвок и тайн становится открытый финал, которым несколько неожиданно заканчивается произведение. Но именно в этом и кроется главная прелесть. Здесь нет счастливого финала, который гармонично завершает историю, но в то же время, нет и трагического конца. Есть борьба. Вечная, непобедимая сила народа. Я честно не ожидала от данной книги того, что в итоге получила: живых и красочных описаний, экономического подтекста, философских рассуждений о человеке, народе, стране... Здесь интересно практически все. Меня очень впечатлила дорога, само путешествие: постоянное солнце, от которого у всех членов семьи лица становятся красными, асфальтовое покрытие, тянущееся на многие километры вперед, бедняки, отчаявшиеся найти заработок в родных землях. Все это настолько пропитано старым американским духом, что невольно отличает это от других произведений. Культ семьи, взаимопомощь, сочувствие и сострадание присущи людям, у которых ни гроша в кармане, но ведь это на деньги и не купишь, верно?
    Они бегут, вечно, переходят на новые места, обживаются и снова бегут, но не отчаиваются, по крайней мере некоторые. А знаете, что мне понравилось больше, чем описание дороги? Экономический подтекст книги.


    Вы покупаете не только эту рухлядь, но и жизнь, которая стала рухлядью.

    Становление машинного производства, переход от ручного труда к этим холодным железкам, не любящим землю и не знающим ее. Укрупнение хозяйства: невозможность содержать фермерские участки в Калифорнии без собственного завода по производству консервированных продуктов. Фрукты гниют на полях, прибыль переходит к крупным промышленникам, и все больше людей выезжают на дорогу в поисках лучшей жизни. Политика сбивания стоимости рабочей силы, ведь когда предложение труда большое, можно и других позвать: вон он там голодает, его дети хотят есть, он и на меньшее согласится. Конечно, и про спекуляцию забывать не стоит...


    Продавцы-чистенькие, бесстрастные, взгляд маленьких глаз внимательный. Знатоки человеческих слабостей.

    Голод делает людей озлобленными, но их нельзя осуждать, осуждены должны быть другие. Одно дело говорить о Великой депрессии в рамках экономики, а другое читать про нее в художественной литературе. Люди не могут понять, почему листовки врут, почему мало платят и относятся к ним не как к истинным гражданам страны. Они ехали с верой в лучшую жизнь, но так до нее и не доехали.


    Там все будет по-другому - работы вдоволь, места красивые, везде зелень, дома беленькие - куда ни глянь апельсиновые деревья.

    Работы, конечно, вдоволь не было, но все же герои как-то умудрялись найти заработок, однако сколько людей так заработок и не нашли. Правда, условия правительственного лагеря меня впечатлили особенно уровень организованности в нем. Дж. Стейнбек показал, что народ способен объединиться, способен побороть власть, неугодную ему, нужна лишь другая власть.
    Своеобразным в произведении является обрывистость сюжетных линий, их логическая незаконченность, прописанная автором именно таким образом, чтобы оставить в воображении место для продолжения, наверное, не всегда счастливого. Хорошо только то, что исторически известны сроки Великой депрессии и дальнейшее развитие экономической жизни США.
    И да, хотелось бы закончить цитатой, которая и раскрывает ее название: оригинальное, емкое, так подходящее времени Великой депрессии.


    ...и в глазах людей поражение; в глазах голодных зреет гнев. В душах людей наливаются и зреют гроздья гнева- тяжелые гроздья, и дозревать им теперь уже недолго.
    12
    37