Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 октября 2014 г.

  Решил добавить несколько замечаний к старому отзыву.
  Во-первых, многие люди утратили понимание того, что Сэлинджер "Над пропастью во ржи" и Сэлинджер "Саги о Глассах" - два совершенно разных писателя. Попробуйте себе представить, чтобы Холден выдал что-то вроде: "...тот факт, что великий Кьеркегор НИКОГДА не был кьеркегорианцем, а тем более экзистенциалистом, чрезвычайно радует сердце некоего провинциального интеллигента и еще больше укрепляет в нём веру во вселенскую поэтическую справедливость...", или называл Фрейда эпическим поэтом. Все вышеупомянутые изречения были взяты из повести "Симор: Введение", которую я недавно открыл для себя заново и о которой буду вести речь.
  Сама повесть - игра с формой. В ней нет никакого сюжета, только строгая иерархия и структура: брат пишет о покойном брате со множеством отступлений и, как именовал сам автор, с привлечением такого эстетического кощунства, как сноски.
  Изменился стиль, теперь Бадди не рассказывает о свадьбе и дрязгах своей семьи, а полноправно берет свободу в свои руки и может писать о чем хочет. Нужно заметить что Сэлинджер использует тут прямо таки джойсовскием приемы, создавая эффект присутствия. Бадди не только может сообщить, что вот тут он прервался, чтобы выпить кофе и не только комментирует описываемые события, отвлекаясь на множество якобы посторонних тем, вроде поэзии, но и рассказывает о чувствах от самого процесса писания. И Бадди мы узнаем куда лучше, чем Симора.
  В тексте много юмора, ссылок, которые видны лишь частично. А чего стоят совершенно изумительные подколы в сторону дзеноубийц - Дж. Керуака и его разношерстной компании. Тут они именуются бродягами-дервишами, якобы помешанными на дхарме... битниками, немытиками и нытиками... которые знают что можно, а чего нельзя в нашей жалкой ничтожной сексуальной жизни. Это может показаться горделивой насмешкой человека, который считал себя умнее других, но когда я заглянул в книгу Керуака, то понял насколько точно Сэлинджер охарактеризовал этих людей. Он по крайней мере прячет всю эту буддийскую ахинею и если читателю она не нравится, то ее можно не замечать, а Керуак постоянно мажет на нее взбитые сливки, кладет сверху вишенку и пытается затолкать читателю в рот, не заботясь о литературных достоинствах.
  К сожалению повесть эту недооценили с самого момента ее появления.
  Вот и все. Ниже - старая рецензия.

  
  N-ое количество минут назад было у меня озарение, что книга эта (только не падайте со стульев) вовсе не о «повелителе сэлинджеровских дум» - Симоре Глассе. Очаровательно. Непроизвольно сделал реверанс в сторону тех, кто не читал книгу и сообщил о чём она. (Ах, ёлки. Нужно ли ставить перед «о чём она» какое-нибудь двоеточие?) Вернее, возвращаясь к сути дела, не до конца о нём.
  Этой красной строкой я, вероятно, только усугубил ваше разочарование, вызванное первым абзацем, но ничего не могу поделать, ибо связан по рукам и ногам, так как должен перед раскрытием своей мысли (ха-ха, порой термин «мысль» звучит очень забавно) немного рассказать о книге. Итак, внутри с какой стороны ни плюнь, эстетично выглядящей книги находятся две повести и суть их, уж поверьте, вовсе не в названиях. Повествование, в связи с различием ситуаций и, страшно сказать, опыта рассказчика (я не про Сэл.) очень различно в плане формы и ведётся оно от лица Бадди Гласса. И если читать внимательно, то от этого становится не по себе, ибо Джером Д. как-то не так, как все другие писатели прячется в своих произведениях. Ты понимаешь, что он там, но где конкретно? Над всеми драмами и перипетиями, над различиями слов и характеров будут возвышаться силуэты Гюго, Диккенса, Набокова и пр. – это нормально. Но у Сэлинджера, понимаете ли (?), герои получаются более реальными, чем того требует жанр. Они (я перечитал это предложение и оно мне тоже не шибко нравится) не занимаются тем, чем занимаются люди «из офисов», уверенные, что их проблемы не иллюзорны и ведут себя они не так, как полагается вести себя цивилизованным людям, дабы сойти за нормальных, но при этом они сногсшибательно естественны.
  Новый абзац не обоснован ничем, кроме как усталостью от предыдущего. В повести «Зуи» Бадди присылает герою письмо и в нём он абсолютно отличается от Зуи, а в этих двух повестях Бадди такой же, как в письме (!). Я говорю не только о характере или даже о подаче персонажа, здесь какая-то разность в философии (воплощении) мысли. И это, если вдуматься, пугает. Такое впечатление, что не автор их выдумал, а он просто носит у себя в кармане вполне отдельную и состоявшеюся личность Зуи и такого же автономного Бадди, который за еду строчит повести.
  Вы ещё здесь? Разве моё «некоторое количество разговоров» не заставило вас усиленно вдавить палец в колесико (колесико (!), это было бы менее пошло, если бы мы говорили о детских велосипедах) мыши и листать, листать, листать? Если же вы по-прежнему здесь, то смею вас заверить, что в самом ближайшем будущем я намерен удовлетворить ваше терпение.
  Сразу скажу, что первая повесть, всё равно, что рыбий жир, опасна, вторая – занимательна. Но моя ошибка, как читателя, заключалась в том, что я читал её со слишком серьёзной миной. К слову сказать (для не любителей подобных фокусов), Д. Д. С. (как обычно) вроде бы сказал что-то, но при этом не сказал ничего. Но если (кладите валидол под язык, ибо сейчас будет эпохальная фраза) усиленно подумать, то выяснится, что Д. Д. С. не сказал ничего путного, но при этом сказал нечто, что можно разглядеть, если идти (выдыхаем) путём абсурда.
  Не появилась ли у кого-нибудь из вас шальная мысль, что эта книга интересная? Ничего, конечно, подобного тут и близко не околачивалось. Книга не просто не интересная – она сверх всякой меры нудная, о чём не преминул упомянуть в повествовании сам Бадди. Там же говорится о необходимости такого тягомотного повествования – и это так. Если бы эта книга не была такой нудной и обзавелась парой-тройкой голливудских фортелей, а то и того хуже – унылых постмодернистских штампиков, то она бы сильно потеряла в весе.
  Как бы странно это ни было, но я, кажется, подхожу к эпилогу всего этого повествования.
  Итак, самое интересное в этой нудятине вовсе не Симор и не (Эрих Марии) ремарки, которые Бадди, прошу заметить, весьма щедро отпускает направо и налево. Самое интересное… пожалуй ещё немного выдержу интригу. Смотрите, когда мы читаем книги, верно ли, что мы проживаем чужие жизни? Без сомнения, мы погружаемся в чужие жизни, а в этой книге мы медленно и методично исторгаемся из чужих историй и погружаемся в свою жизнь.
  Бадди постоянно давит на мозги сотней ненужных мелочей, которые ни один популярный писатель никогда не станет описывать, потому что это триста лет никому не нужно. Через немыслимые гроздья отступлений он описывает нос, уши, одежду Симора, мелкие зарисовки из жизни, удаляется в размышления о стихосложении и истинной поэзии и впоследствии читатель вдруг, словно и перестаёт интересоваться Симором и начинает следить за своими внутренними ощущениями, регистрировать те мелкие события жизни, о которых только что читал. Мне, например, вдруг показалось необыкновенно важным, чтобы в книге было не 256 страниц текста, а 254. Когда так и оказалось, то было в этом какое-то странное успокоение. Или я вспомнил, как не знамо зачем прикоснулся в храме к батарее и, почувствовав на руке тепло почему-то подумал, что это красивое тепло. Вы понимаете - красивое тепло. И когда я исправил на «приятное тепло», то оказалось, что эта «правильная» фраза вообще не описывает того, что я тогда почувствовал. В каких-то мелочах обнаружилось доселе невиданное чувство жизни. Равно как и Симор, сумевший открыть в мелочах новые горизонты.
  p. s.
  Раз уж все мы здесь сегодня собрались, то я возымею наглость отнять ещё немного вашего времени и скажу, что ничему не учитесь у Сэлинджера! Серьёзно заявляю. Дядька «с грустными карими глазами» закрутил себя лихо, но только себя и никого с собой не звал. Но во всей книге есть лишь одна хорошая фраза, говорящая о том, что (только избавьте меня от необходимости дословного цитирования) лучшие произведения Бетховена были написаны тогда, когда слух перестал ему мешать. Вот это здорово! Но теперь вам – любители отыскивать тайные смыслы - просто незачем даже брать в руки эту книгу.
  И кстати – вот и всё. Пара повестей, пригоршня рассказиков и один роман, прочитав который некоторые почему-то считают, что познакомились с автором. Да, Глассы может и славные малые, но что делать с чувством недосказанности?
  p. s. s
  Очень важным мне кажется тот факт, что по прочтении бумага в книге потемнела и если посмотреть на книгу сверху, то цветом она похожа на кофе с молоком. Мелочь, но до чего приятная.

  28

  238