Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 сентября 2014 г.

  Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят.
  
  Человек одинок всегда и никогда.
  
  Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это.

  Книга – о предвоенном Париже 1938-39 гг., в котором нет места романтике, но который полон ожидания, страха и предчувствия надвигающейся беды.
  Также она о по-настоящему свободном человеке, где свобода – отнюдь не возможность делать что хочешь и отправиться куда хочешь; в понимании Ремарка свободный человек – лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить. Именно таким представляется читателю главный герой, которого вот уже некоторое время все называют Равиком. Он – первоклассный хирург, переживший первую мировую войну и гестапо фашистской Германии. Будучи немцем по национальности, в Париже Равик вынужден вести полулегальную жизнь без документов, жить под вымышленным именем и ютиться в сомнительных отелях, полных таких же беженцев, как и он.
  Еще эта книга о любви; не той, которая, независимо от своего финала, развивается по всем законам жанра, но которая напоминает лихорадку с ее тревожностью, жаром и судорогами. Любовь Равика, разменявшего пятый десяток, к итальянской актрисе Жоан Маду была совершенно неожиданным для него чувством и, несмотря ни на что, все же радостным обстоятельством. Для человека, единственным стремлением которого в течение многих лет была лишь жажда мести, любовь к женщине означала пробуждение души, доказательство того, что он способен двигаться дальше.
  И прежде всего это роман об одиночестве; одиночестве Равика, которое вошло в привычку, с которым смирились и не ждут более ничего от жизни, одиночестве Жоан Маду, пытающейся сбежать от него, окружая себя все новыми лицами, жаждущая внимания и боготворения; об одиночестве Парижа – единственного мирного островка среди сгущающейся над Европой бури. И в сердце этого города возвышается Триумфальная арка, символ триумфа и могущества Франции, одиноко стоящая посреди площади Этуаль и столь же символично исчезающая в темноте в конце романа.
  После книги у меня возник единственный вопрос – как в одном человеке может быть столько мудрости?
  Помимо текста, который практически полностью можно разобрать на цитаты, хочется процитировать сцену, которая пробирает до дрожи:
  

  
  

  • Ti amo, - произнесла она.

  
  Жоан сказала это на языке своего детства. Она слишком устала, чтобы говорить на другом. Равик взял ее безжизненные руки в свои. Что-то в нем обо

  • Ты вернула мне жизнь, Жоан, - сказал он, глядя в ее неподвижные глаза. – Ты вернула мне жизнь. Я был мертв, как камень. Ты пришла – и я снова ожил...
  • Mi ami?

  ami?

Так спрашивает изнемогающий от усталости ребенок, когда его у
• Жоан, - сказал Равик. – Любовь – не то слово. Оно слишком мало говорит. Оно – лишь капля в реке, листок на дереве. Все это гораздо больше...
• Sono stata… sempre con te…
mpre con te…
Равик держал ее руки, уже н
• Ты всегда была со мной, - сказал он, не замечая, что вдруг заговорил по-немецки. – Ты всегда была со мной, любил ли я тебя, ненавидел или казался безразличным... Ты всегда была со мной, всегда была во мне, и ничто не могло этого изменить.
огло этого изменить.
Обычно они объяснялись на взятом взаймы языке. Теперь впервые, сами того не сознавая, они говорили каждый на своем. Словно пала преграда, и они понимали друг друга лучше, чем когда бы то ни было...