Рецензия на книгу

• 

  Аноним24 августа 2014 г.

  Вирджиния Вулф и ее "уникальная манера письма", (как говорит мне аннотация, и я очень рада, что она мне это говорит, ибо сама я совершенно не представляю, как выразить словами ощущения, которые возникают у меня от ее стиля повествования) - она не перескакивает, но перетекает, и довольно быстро, с мысли на мысль. Вулф выплескивает свой непрерывный поток сознания на страницы этой книги, вызывая у меня, порой, что-то сродни головокружения и невольных восклицаний: "что же такое происходило в голове у этой женщины?", как ей удавалось так передать свои мысли, чтобы читателю попеременно на протяжении всей книги, хотелось, либо жмуриться от удовольствия, либо утомленно вздыхать, продираясь через путанные слова и фразы, стараясь не потерять одну, но самую ценную мысль.
  Эта книга - История двух дней. Чем-то похожих, и в тоже время совершенно разных, отдаленных друг от друга, наверное, на целый десяток лет. На протяжении большей части времени, пока я читала "На маяк", в моей голове билась одна и та же мысль: "Пока сами мы изменяемся с течением времени, в отпечатках нашей памяти мы остаемся неизменными".
  Как же все успело измениться в жизни персонажей и как образно Вулф описывала все эти перемены, лишь мимоходом упоминая о внезапных кончинах. Война, дом опустел, дом продается. Все пришло в запустение. Будто лишь миссис Рэмзи была тем ядром, которое сдерживало все вместе, все разрозненные частицы собирала в одно целое и приводила в порядок.
  

  
  ...будто не стало крепи, державшей привычные вещи, и все сместилось, поддалось и рассыпалось.

  Но вот, после многих лет одиночества дом и все пространство вокруг него начинают оживать - приезжают гости, заполняют собой пустоту. Но отчетливо видно, что мистер Рэмзи прав, когда говорит:
  

  
  Мы теперь, как видите, далеко не те

  Он сам, на протяжении всей книги, выступает той силой, которая угнетает и подавляет все окружающее. Даже в те моменты, когда он всем своим существом демонстрирует свою потребность в сочувствии. Но не находит отклика у Лили Бриско.
  На мой взгляд, он не так уж изменился, после того как умерла миссис Рэмзи. Он сам не может жить, в полноценном понимании этого слова, и ждет того же от других.
  

  
  ...словно демонстрация благополучия посреди вселенских скорбей достойна самых мрачных соображений

  А Лили Бриско со всей своей, как мне кажется, нерешительностью? Когда ее просят или даже откровенно требуют сочувствия, для нее, как и для каждого другого, совершенно невозможно искренне дать это сочувствие человеку. И как она себя за это корит. Даже когда сочувствие возникает к мистеру Рэмзи после того, как он перестает осознанно его добиваться. Когда он будто просыпается, услышав похвалу своим ботинкам. Когда в нем появляется
  

  
  ...живость, интерес к человеческим обычным вещам

  Вся эта книга для меня, в итоге, стала про одиночество людей, окруженных другими такими же одинокими людьми. И Вулф абсолютно права:
  

  
  Кто знает, кто мы? Что чувствуем?

  И мне сейчас совсем не жаль, что отзыв этот получается каким-то скомканным, я может быть тоже чуть-чуть заразилась ее необычайнейшей манерой письма, но это все-таки вряд ли. И впечатления у меня от романа самые путанные, неопределенные, но точно не плохие.
  

  
  Ведь бывают же такие минуты, когда нет ни мыслей, ни чувств. Но когда нет ни мыслей, ни чувств - где ты тогда?
  

  Ноябрь 2013.

  6

  37