Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 февраля 2024 г.

  В маленьком армянском городе Берд, не дожив до своего семидесятидевятилетия, умирает кровельщик Симон – душа компании, отец, муж, дед, прадед, любимец женщин. Последних в его жизни было много, и четыре самые значимые, - за исключением жены Меланьи, - пришли проводить его в последний путь. Четыре самые значимые пассии (хоть сам герой и не любил этого слова) – Вдовая Сильвия, Элиза, Софья, Сусанна. Всех он встретил в самый тяжёлый момент их жизней, всех спас, всем дал кусочек счастья... Отщипнув эти кусочки, однако, от возможного счастья Меланьи.

  Но об этом чуть позже.

  Мне однозначно понравилось, что эта книга наполнена Арменией. Дух, рельеф, культуру родной земли автор изображает так объёмно, что кажется, будто я перенеслась в это маленькое местечко в горах, слышу голоса тех людей, окликающих друг друга по непривычным мне именам, чувствую запахи диковинных лакомств. Я совершила этакое маленькое мысленное путешествие в далёкую закавказскую страну, в разные эпохи её жизни, и само это путешествие мне понравилось.

  А вот сама история Симона и его любимых (правда ли любимых?) женщин мне совсем не по душе пришлась.

  Когда я читаю подобные книги, я чувствую, что меня обманывают. Я знаю, что мир не чёрно-белый, он многоцветный, и для всех его оттенков не хватит названий. Но когда тёмное называют светлым, а белое – грязно-серым, почти тёмным – это подмена понятий.

  Всех женщин Симона объединяют две очевидные, сразу бьющие в глаза вещи: они были несчастны до встречи с ним, а после встречи возродились к жизни. Затем выявляются следующие сходства: несчастное детство, скоропалительная свадьба, предательство собственного тела, неграмотные в интимном вопросе, бестактные, подлые мужья (за исключением одного), жестокие, безжалостные свекрови (кроме свекрови Элизы), трудно выстроенные отношения с детьми. У меня сложилось впечатление, будто три судьбы – это три варианта Вдовой Сильвии, но никак не самостоятельные жизненные пути. Все четыре героини возрождаются из пепла с возникновением в их жизнях Симона, тяжело переживают с ним расставание и вспоминают, как самое счастливое время. В самом деле, судьбы героинь сложны, и, пожалуй, можно им поверить – счастья у них было немного, больше лишений и горечи, потому и связь с женатым мужчиной могла сойти за это самое счастье, потому они и не думали, насколько порядочно поступают, связываясь с Симоном, потому что в их состоянии вряд ли можно было и думать, и чувствовать.

  Сам же Симон вызывает большее отторжение. Я не вижу в нём не то что спасителя, даже хорошего человека. В конце книги, в магически-реалистической части, посвящённой его наблюдениям за собственными похоронами, он говорит, что сам спасался связями с этими женщинами, иначе бы сошёл в собственной семье с ума. Так кто же просил его жениться на Меланье, отравлять ей жизнь? Чем заслужили его дети склонение отцовского и материнского имён во всех падежах? В эпизоде курортной связи раскрывается его истинное отношение к женщинам – потребительское. Все слова, которые преподносятся как целебные, таковыми видели только его любовницы: опустошённые, выпотрошенные лишениями, оскорблениями, выкидышами, насилием, они любой приветливый взгляд, любое доброе слово воспринимали как намеренную поддержку. А Симон говорил, что думал в данный момент, чтобы с известной целью расположить к себе женщину. Одной, многажды униженной бывшим мужем, сказал, что она пахнет мёдом; другую, лишённую ребёнка, просто выслушал; третью выслушал и начал целовать, четвёртую приютил. Симону нужно было от женщин немного: их тела, восторженные взгляды, еда, чистая и тёплая постель, чистая одежда, уютный дом. Было бы ему нужно больше, Меланья не стала бы его женой: Симон не побоялся бы взять в жёны свою поруганную первую любовь, не испугался бы досужих пересудов. Но ему было удобнее жить с нелюбимой женой, ходить по другим женщинам на глазах у всего городка, позорить её, и вместе с тем пользоваться её заботой, трудом, телом. Однако пошлая супружеская неверность, подлость преподносятся как проявления благородства, великодушия, доброты.

  Зато Меланья, бедная жена, изо всех сил выставляется глупой, истеричной, мелочной мегерой, только скалки в руке не хватает. Как смешно она бьёт посуду, «вынося мозг» (да, именно так) законному мужу за очередную связь! Как подло она поступает, идя жаловаться на любовницу к её начальству! Хотя я бы сказала, не совсем справедливо: любовница ей никто, величина переменная, а жаловаться уместно на мужа, ведь он ей клятву верности давал и обязан заботиться о семье, а не подживать в домах посторонних женщин. Но Симона, горячо любимого, Меланье жалко, и вообще:

  
  «Она впервые оказалась в роли не заслуженной страдалицы, которой сочувствовали и сопереживали, а стороной будто бы лишней и даже неуместной».

  Вот так – ироническое «заслуженная страдалица» по отношению к женщине, которой с завидной регулярностью изменяет муж, будто её проблемы исключительно надуманные. Меланья преподносится как взбалмошная, истеричная, бестолковая женщина, с которой невозможно спокойно, комфортно жить. Меланья плохая

  «Симон» вместо обещанной трагикомедии представляет романтизацию измен и грандиозную подмену понятий. Встречаться с женатым плохо, но если ты несчастна, то можно. Если мужчина изменяет жене с одной любимой, красивой, необычной женщиной, он подлец, но если изменяет с несколькими, утешая их, то он святой. Если жена возмущается поведением неверного мужа, требует прекратить измены, она «выносит мозг», «заслуженная страдалица» и вообще плохая. Пусть я ограниченная, косная ханжа, но я такого принять не могу.

  19

  378