Рецензия на книгу
Отверженные
Виктор Гюго
Аноним1 августа 2014 г.Непросто кратко охарактеризовать произведение такого объема и масштаба. Похоже, в этой книге есть почти всё... Читать, однозначно читать! А все же манера изложения у автора своеобразная, и к ней надо привыкнуть...
История епископа показалась мне приятной и успокаивающей: вот оно какое, абсолютное добро, так и должно быть, как радостно читать о том, что в этом мире есть что-то настолько хорошее... Но подозреваю, что не все читатели так отреагируют, кому-то эта часть может показаться слащавой и приторной. Такой она и есть, наверное, но мне все равно нравится и почему-то напиминает о Монтанелли...
Господи, как же Гюго любит бросить основную сюжетную линию и добавить размышлений и описаний глав эдак на 10! Он мне этим запомнился ещё по "Собору Парижской Богоматери", который изучали в школе. Там камнем преткновения для меня было описание Парижа с высоты птичьего полета, а здесь - многострадальная битва под Ватерлоо. Я уж её и так, и эдак пыталась домучить... Последние страницы проглядела по диагонали. Извините, я не в состоянии оценить значение этого фрагмента. Что называется - не мое, вот совсем. Если вы тоже на этом застряли, то могу с уверенностью заявить - продолжать стоит, дальше будет гораздо интереснее!
Один из любимый моих эпизодов - суд над Жаном Вальжаном и все моральные терзания господина Мадлена.
Очень понравился эпизод первой встречи Жана Вальжана и Козетты - это же прямо Золушка и крёстная-фея, люблю когда исполняются желания маленьких и несчастных.
Точка зрения Гюго на некоторые вопросы меня разочаровала. Такой прогрессивный и последовательный гуманист, и при этом такой шовинист:
Маленькая девочка без куклы почти так же несчастна и точно так же немыслима, как женщина без детей.А вот вставной эпизод о женском монастыре и его истории вовсе не казался мне скучным, наоборот! Например, я наткнулась на вот такой прелюбопытнейший фрагмент о четырёх "факультетах" послушниц:
Каждому углу трапезной воспитанницы дали свое выразительное название. Был угол Пауков, угол Гусениц, угол Мокриц и угол Сверчков. Угол Сверчков был рядом с кухней, и его особо почитали. Там было всего теплее. От трапезной эти прозвища перешли к пансиону, и по ним различали, как некогда в коллеже Мазарини, четыре землячества. Каждая воспитанница принадлежала к одному из этих четырех землячеств, в зависимости от того, в каком углу она сидела за трапезой. Однажды архиепископ во время своего пастырского посещения монастыря заметил входящую в класс хорошенькую румяную девочку с великолепными белокурыми волосами; он спросил у другой воспитанницы, очаровательной брюнеточки со свежими щечками, стоявшей возле него: – Кто эта девочка? – Это паук, ваше высокопреосвященство. – Вот оно что! А вон та, другая? – Сверчок. – А эта? – Гусеница. – Неужели? Ну, а ты? – А я мокрица, ваше высокопреосвященство.Видимо, в западных школах-пансионах такое разделение вообще было распространенным явлением...
Очень любопытными мне показались подробности из жизни парижских гаменов, и особенно описание жилища Гавроша в слоне.
Отмечу мимоходом, что Гюго не индивидуализировал речь своих персонажей с помощью звукоподражания:
(Мы как-то уже указали на заикание Тусен. Да будет позволено нам больше его не отмечать. Нам претит звуковое изображение прирожденного недостатка.)- для меня это признак того, что нет правил, по которым писать надо так, а не иначе. Профессионал может позволить себе все, даже заявить: это ниже моего достоинства - пародировать заикание, уж ты, читатель, пошевели извилинами, заставь работать воображение, представь эту служанку заикающейся - и всё, ему это сойдет с рук. Но только потому, что он на самом деле профи.
О революциях и восстаниях - злободневная тема, но насколько же актуально это сегодня:
Революционеров обвиняют в том, что они сеют ужас. Всякая баррикада кажется покушением на общество. Революционерам вменяют в вину их теории, не доверяют их целям, опасаются каких-то задних мыслей, подвергают сомнению их честность. Их обвиняют в том, что против существующего социального строя они поднимают, нагромождают и воздвигают горы нужды, скорби, несправедливости, жалоб, отчаяния, извлекают с самого дна человеческого общества черные глыбы мрака, чтобы взобраться на их вершину и вступить в бой. Им кричат: «Вы разворотили мостовую ада!» Они могли бы ответить: «Вот почему наша баррикада вымощена благими намерениями».Любовная история Мариуса и Козетты меня немного покоробила, вот это на мой взгляд уже было слишком слащаво.
Надо было ещё много чего написать, вспомнить ещё Жавера и Тернардье... Но вместо рецензии у меня получились только хаотичные и фрагментарные заметки. Читайте эту книгу, она того стоит! А я теперь с чистой совестью мюзикл посмотрю.771