Рецензия на книгу
Завтра я всегда бывала львом
Арнхильд Лаувенг
Аноним30 июля 2014 г.Неважно, если ты поблуждал, отклонившись от правильной дороги, главное — прийти, куда нужно, и чтобы хватило духу пройти весь путь до конца.Мне было страшно. Возможно, потому, что я видела, как это бывает, со стороны, а здесь оказалась как бы внутри болезни, возможно, от того, что сама боюсь чего-то подобного. В любом случае заговорить об этой книге я долго не решалась. Но флешмоб обязывает, поэтому немного и как можно более отстранённо.
В книге "Завтра я всегда бывала львом" Арнхильд Лаувенг рассказывает свою собственную историю преодоления психического заболевания, которое официально считается неизлечимым. Арнхильд заболела шизофренией в 17 лет и последующие десять провела в психиатрических лечебницах, пытаясь найти путь к себе и собрать в единое целое расколовшийся на куски мир. Естественно, не без помощи специалистов и близких людей, само собой — не сразу, но постепенно у неё получилось. Ей действительно хватило духу пройти весь путь до конца, выбраться из липкой паутины безумия и даже исполнить заветную мечту — самой стать практикующим психологом. Это поражает и восхищает одновременно. Потому что то, как старательно и подробно Арнхильд описывает собственные симптомы, как пристально рассматривает и анализирует их спустя годы, пугает до дрожи. Тем более что всё, о чём она говорит, не выдумка разыгравшегося писательского воображения, а правда от первой и до последней строчки. И те дни, месяцы и годы, которых она не может вспомнить, — а были и такие, — попросту выпадают из повествования.
Однако, несмотря на вынужденные разрывы в хронологии, Арнхильд поэтапно описывает свою болезнь, отталкиваясь от первых тревожных звоночков, прозвучавших в сознании девочки-подростка, до полного погружения в хаос голосов и галлюцинаций, утраты последних связей с реальным миром и медленного, сопровождающегося рецидивами выздоровления. При этом всем своим совершённым во время болезни поступкам Арнхильд даёт объяснение, снова и снова доказывая, что больные люди — тоже люди, и что их действия продиктованы не просто безумием, что в них скрывается некий посыл утраченному миру, может быть, даже попытка наладить с ним хоть какие-то отношения.
я ела туалетную бумагу, салфетки, поролоновый матрас, свои носки, а позже принялась за обои. Я не думаю, что стекловолокно полезно для желудка, и знаю, что оно вредно, но оно заполняло пустоту, которая пожирала меня изнутри. Тогда я не понимала, зачем я это делаю, я не могла представить лечащему персоналу разумного и взвешенного обоснования своих поступков, сказав, например, что я сожалению о том, что обдираю и поедаю у вас обои, но у меня, мол, внутри такая пустота, я так многого лишилась, что хорошо бы нам вместе подумать о том, как придать моей жизни хоть какое-то содержание.И раз за разом повторяет, что для неё, чтобы выздороветь, в первую очередь была нужна надежда на то, что выздоровление возможно. При этом ей было важно, чтобы надежда была не только у неё самой, но и у тех, кто её окружает. Потому что с некоторыми вещами в одиночку не справиться.
Когда я была больна, мне предлагали только одну историю. Мне говорили, что я больна, что эта болезнь — врожденная, что она останется при мне на всю жизнь... Такая история мне не понравилась. Такая история не придавала мне ни мужества, ни сил, ни надежды, тогда как мне больше всего были нужны как раз мужество, сила и надежда.
<...>Для того, чтобы чувствовать себя хорошо, не обязательно нужно, чтобы исполнились все мечты. И всегда нужно, чтобы у тебя была надежда.Не знаю, до конца ли я верю в то, что Арнхильд действительно раз и навсегда победила болезнь, но когда читаю её историю, искренне ей этого желаю. И не перестаю восхищаться её силой, мужеством и способностью сохранять веру в себя, казалось бы, в абсолютно безнадёжном положении.
Иногда я с утра бываю усталая, но все равно я страшно благодарна за то, что у меня есть работа, на которую нужно идти. На работе я занята увлекательными задачами, вокруг меня приятные люди, у меня есть планы, мечты и дела, которыми я занимаюсь с удовольствием. У меня есть жизнь. И живется мне хорошо.Пусть так и будет.
1850