Рецензия на книгу
Камо грядеши
Генрик Сенкевич
Elenere10 июля 2014 г.Рим. Снова здравствуй. Древний и прекрасный. Сколько крови должны принести тебе на алтарь те, кто хочет твоего расположения? Однако же тебе это неважно. Ты насмешливо следишь, как мимо проносятся войны, пожары, как сменяются эпохи, короли, боги. На смену им придут другие, новые шуты и новые боги. А ты продолжаешь существовать, вечный, сумасшедший Город. Что за место, на котором ты был основан, что до сих пор считаешь себя столицей мира?
…Август. Обочина. Дикий горох
Сыплется под ноги из стручка.
Северный ветер порвал пергамент
Облачных тайных письмен.
«Много из Рима ведет дорог» -
пело в ночи колесо возка.
Утро настало – украли возок,
посох нашел я взамен.С ним я длиннее на семь локтей --
Слабая радость и малый прок.
Ветер катает капли горошин
На краю пустоты.
Сколько в теле моем костей,
Столько из Рима ведет дорог…
Путь же осилит идущий, если
Знает, куда идти.Рим – это сон, в котором всегда
Шанс поутру пробудиться есть.
Вырваться целым из алого чрева,
Бросив жену и мать,
Отчего клана сменить цвета
Вместо оливок похлебку есть…
Рим никогда не примет обратно
То, что не смог сломать.Жертвой назначенная овца
Тайно сбежавшая с алтаря,
Жизнь обрела, свободу и солнце,
Но потеряла Рим…
Жаль, не успел навестить отца.
Солнце в зените. Встаю. Пора!
Встретимся на переправе у Стикса –
Там и поговорим.Это не воля толпы и не рок,
Это закон бытия Земли –
Дважды нельзя увидать сновиденье,
В реку ступить одну.
Много из Рима ведет дорог,
Эти дороги черны и злы.
Хочешь – наймись рабом на галеры,
Хочешь – пойди на войну.Хочешь – милостыню проси
Или открой придорожный кабак.
Свитки сожги, покинь свои грезы
И существуй вовне.
Выучи галльский или фарси
Разбогатей на вине и бобах…
Хочешь? Не хочешь? Тогда ни вздоха
Об утраченном сне.
© Эжен Д'Альби (Евгений Сусоров)Но есть ли что-то, что можно тебе противопоставить? Что-то столь же вечное и незыблемое? Может быть, любовь?
И я сейчас совсем не про историю Виниция и Лигии. Не знаю, кому как, но как по мне, так эта часть истории была наиболее плоской. Но мне в принципе категорически неприятен Виниций. И даже не его страстной натурой и импульсивным стремлением кидаться в омут с головой, а тем, что при этой страстной натуре там осознанности - полный ноль. И нет, осознанность не равно контроль разума над эмоциями. Второе - иллюзия, а первое - одно из тех качеств, которые отличают человека от животных.
Но возвращаясь к любви. Что удивительно, сейчас не возникло идентификации с христианством. Может быть, потому что по-началу казалось, что христианство противопоставляется Риму. В подобной оппозиции я таки выбираю Рим. А может быть, в христианстве просто чего-то не хватало, какой-то детали, какого-то чуда.
К тому же уже тогда, когда еще свежа история Христа, когда еще ходят по земле его прямые ученики, уже мелькают проблески зловещего огня. И угрожают они отнюдь не Риму. Городу огонь не страшен. Это огонь в душах людей. Тот что зажжет однажды фанатичное пламя веры. Тот что будет призывать все мыслимые и немыслимые казни на головы грешников, забыв про уроки милосердия. Тот, чье пламя поглотит еще множество людей, переплюнув, возможно, и Нерона. Но пока еще не этот огонь несет мудрость нового учения, пока еще по земле ходит рыбак. (Кстати, просто забавно с точки зрения символики: Петр - рыбак, при том, что символ Иисуса - рыба).
А мудрость прекрасна сама по себе, но она и не зависит от религии. Мудр Петр, но мудр и Петроний (о, этому персонажу я искренне симпатизирую от и до). Этот последний, помимо всего прочего, еще и прекрасно понимал Рим. Вероятно, он первым разглядел, что стояло за мученическими смертями христиан. Ведь на самом деле там не было никакого противостояния с Римом. Рим это не языческие боги, не развратные оргии и даже не император. Нерон до глубины души ненавидел Рим и боялся его. Рим принял христиан с их кровью, смиренной покорностью перед ужасной участью, с их странной верой. Рим обратился к Петру и его учению с распростертыми объятьями (и в общем-то в самом что ни на есть реальном, прямом и буквальном смысле не позволил ему сбежать) и стал столицей новой веры. Он просто сменил императорскую тогу на жреческое облачение.
Камо грядеши, Господи?267