Рецензия на книгу

• 

  UmiGame30 ноября 2023 г.

  В серии «Предметы культа», которую выпускает «Редакция Елены Шубиной», выходят знаковые для русскоязычной литературы ХХ века вещи. Исполненные бед и трагедий биографии авторов нередко перекликаются с написанными ими действительно культовыми текстами. Так вышло и с тремя повестями Лидии Чуковской, собранными под одной обложкой. Первые два текста художественные, третий — автобиографический, но объединены они прежде всего описанной эпохой: и вымышленные, и реальные персонажи оказались в жерновах репрессий. Созданные в разные годы, но не публиковавшиеся до1990 годов вещи могли никогда не добраться до читателей, если бы не случился развал СССР, принесший надежду на перемены и обнародование архивов.

  «Нет, моей памяти никто не позволит превратиться в книгу.

  И гложущему меня вопросу.

  Зачем же я совершаю свой спуск?

  Я хочу найти братьев — не теперь, так в будущем. Все живое ищет братства, и я ищу его. Пишу книгу, чтобы найти братьев — хотя бы там, в неизвестной дали».

  Иду на грозуПоследняя тетрадьЭта странная жизнь
  Предметы культа
  И история женщины, по капле приучающей себя к отравляющей действительности и теряющей близких, и повесть о переводчице, приехавшей в писательский поселок, чтобы поработать и создать важный для себя текст, и неоконченная, как оборванная мелодия, документальная повесть о губительных 1930–1940‑х — все это единая лента, скорбная летопись страшных времен, зафиксированная при этом без спекуляционного надрыва, но в холодной бескомпромиссной ярости человека, потерявшего самое дорогое. Человека, не знавшего ни покоя, ни сколько бы то ни было долгого благополучия. Человека, утратившего даже надежду на возмездие, но просто единственно жаждущего вернуть имена ушедшим — оклеветанным, униженным, сломленным, впавшим в забытье, а затем уничтоженным и пропавшим в безвестности, замолчанным согражданами.

  «Это не стихийное безумие, столько раз охватывавшее в прошлом темных людей, это нарочито организуемый, планомерно распределяемый бред, бред с заранее обдуманным намерением».
  Сборник открывает предисловие составителя Павла Крючкова — сотрудника Дома‑музея К. И. Чуковского, лично знавшего и, можно без преувеличения сказать, дружившего с писательницей — и завершает послесловие Елены Чуковской, ее дочери, маленькой Люши из «Прочерка».

  Чуковская, безупречно владеющая стилем, пишет чисто и цельно. Тексты ее, созданные в классическом мемуарном каноне, но не без стилистических и личных до интимности добавлений, придающих деталям объем, прозрачны. В них есть и кристальная ясность, и сгущающаяся тревога. Единственное чего нет — беспристрастности. Невозможно оставаться равнодушным свидетелем в этих условиях. Желание исследовать воздействие «распределяемого бреда» и горестная память выступают движителями, душевными энергиями этих сильных по форме и цельных, несмотря на незавершенность и продиктованные обстоятельствами пробелы, текстов.

  5

  125