Рецензия на книгу

• 

  cadien2 июня 2014 г.

  Я решил, что обязательно прочитаю "Миссис Дэллоуэй". Книга и так давно на примете. Надо еще рецензию написать; другие читать будут. И вдобавок, думал я, какой стиль — поток сознания, будто нарочно поджидающий читателя.

  Но только — только непонятно, отчего мне вдруг так не понравилось это произведение? Произведение, занимающее почетное и, конечно же, неоспоримое место в сокровищнице мировой литературы, бесспорный образчик классического романа. Как кто-то, кто потерял в траве жемчужину или бриллиант и, раздвигая высокие стебли, все ищет, ищет напрасно и наконец обнаруживает пропажу у самых корней, так и я внимательно искал, перебирал причины; нет, это не из-за языка, которым написана книга; подумаешь, поток сознания, ну и пусть (ведь Фолкнером я восхищаюсь); это факт. А тут чувство какое-то, неприятное чувство примешано, которое было, наверное, уже в самом начале чтения. Но что здесь такого ненатурального? Миссис Дэллоуэй. А! Персонажи! Вот оно! Действующие лица! Все они какие-то нелепые, я не увидел за ними характеров, не понял первопричины, по которой они все вместе собрались на страницах романа. Вот оно! Вот!

  Вирджиния Вулф, "так любящая слова", в действительности показалась мне лишь умелым фокусником, который этими самыми словами играет; жонглирует ими; вынимает из шляпы своего творчества то те, то другие фразы; красивые, но не несущие в себе глубокого смысла; они лишь обрамление для пустой истории с пустыми героями. Бесконечные переплетения слов, которые оформляются в огромные, растянутые на полстраницы предложения, смысл которых можно понять лишь благодаря многочисленным знакам препинания — да, именно они являются единственным остовом всей книги в том виде, в каком это увидел я. Писательница предстала передо мной в роли человека, который виртуозно владеет языком, умеет передать мельчайшие детали по-настоящему образно, но — забывает о главной своей цели, увлекшись экспериментами со средствами, которые должны к этой цели вести.

  Сама же Кларисса Дэллоуэй, которой "люди нравятся больше капусты", но в восприятии который и любовь, и религия "омерзительны и та и другая" (и если второе я могу понять и принять, то ее неумение любить — любить как мать, как жена — вызывает во мне чуть ли не отторжение) стала для меня особой неискренней; я не смог поверить, что она — живой человек, а не просто образ, сотворенный умелой Вирджинией Вулф при помощи своего таланта играть словами. Эта женщина уверена, что "единственный дар ее — чувствовать, почти угадывать людей", а еще — "приносить жертвы", ибо "больше ей ничего не дано хоть сколько-то стоящего"; в действительности же она не способна распознать даже чувства своей родной дочери, не говоря уже о других людях, которые, в ее представлении, не более чем гости на приеме. Другие персонажи, с их напускными проблемами и переживаниями, вообще не вызывают у меня каких бы то ни было чувств; это всего-навсего марионетки, которые держатся на ниточках из туго сплетенных слов.

  Возможно, у меня отсутствует чувство пропорции, которое стало идолом для сэра Уильяма Брэдшоу и которое так боялась утратить леди Брутн; возможно, именно этого не хватило мне для понимая великого замысла Вирджинии Вулф и характера Клариссы Дэллоуэй? Но, по крайней мере, во мне не пустила корни богиня, имя которой — Жажда-всех-обратить; скажу больше, эта дама свила гнездышко в сердце самой Клариссы, ибо она, хоть и утверждает обратное, не способна уважать людей, которые хотят быть сами собою. В отвлеченном смысла — да, ее умиляет старушка напротив, которая поднимается по лестнице и выглядывает в окно, но, когда речь заходит о непосредственном ее окружении, миссис Дэллоуэй глубоко противна та же мисс Килман — толстая, безобразная женщина, которая единственная из всех на страницах книги умеет страдать; пусть и самозабвенно, эгоистично, но все же — страдать по-настоящему, а не из-за выдуманных горестей, которыми тешатся другие действующие лица. Страдать из-за своей веры, из-за Элизабет, из-за немцев, из-за еды, ставшей для нее "единственным утешением"; другие же могут страдать лишь из-за своих приемов; из-за того, попадет ли их письмо в "Таймс"; из-за того, какое ожерелье подарить жене — просто так, без повода; или из-за того, как лучше сказать этой жене: "Я тебя люблю". И больше в них нет ничего.

  Так что роман Вирджинии Вулф остался мною не понят, не оценен, и да простит она мне мое неумелое подражание ее изощренному стилю, а также многочисленные цитаты — прямые и не очень, — которые стали единственной причиной поставить две звезды вместо одной, ибо подобные изыскания, пусть и занимающие не более 200 страниц, не вызывают во мне восхищения.

  18

  136