Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 мая 2014 г.

  Непросто писать книгу столь откровенную, что герою ее остается разве что снять с себя кожу и продемонстрировать публике – вот, смотрите, секретов не осталось ни единого. Столь откровенную, что даже та шелуха, что призвана скрывать от чужих глаз физиологию, слетает. Столь откровенную, что видны не просто движения души, но и как бьется жилка у нее на бледном виске.

  Непросто и читать книгу столь откровенную, что с кожи героя скатываются к читательским ногам капли крови и остается только смотреть за их падением, кап, кап, кап, не в силах оторвать глаз, потому что вроде бы и хотелось бы узнать, что же за потайные мысли могли бы быть под такой кожей, но почему-то кровь на ней совсем не отличается по цвету от читательской и сходство это совсем не позволяет отграничиться. Поверить, что это томатный сок. Пожалуйста, пусть это будет проклятый томатный сок.

  Непросто писать книгу столь жестокую, что для большей ее части даже не требуется вымысла. Конечно, кто-то не досчитался еврейских костей в Бабьем Яру и всю эту книгу легко запишет в вымысел. Но такие книги не пишутся для глухих слепцов. Если слепой ведет слепого, то оба они упадут в яму. А зрячим остается стоять у Бабьего Яра в кровавой грязи. Черт возьми, может ли это быть просто томатный сок?

  Непросто и читать книгу столь жестокую, что невольно позавидуешь какой-нибудь незатейливой мышке, в секунду заканчивающей свой век с головой, проткнутой шипом, или какому-нибудь сорокопуту, который насаживает мышку на шип вовсе не за форму ее хвоста или веру в другого бога, а просто потому что таков порядок вещей. Только бы не быть человеком, таким же как тысячи умерших на страницах этой книги. Таким же, как тысячи убийц.

  Непросто писать книгу столь милосердную, что ни одной жертве не удастся как следует зацепиться за читателя слабеющими пальцами. Что мерить смерти придется только сухими числами. Столь милосердную, что в герое не хватит как минимум одной черточки, чтобы каждый в нем увидел себя. Что он останется немного помешанным, немного извращенным, в стороне. Не нужно примерять его костюм, смотри себе издалека, не чувствуя на груди холодок орденов.

  Непросто и читать книгу столь милосердную. Потому что не каждому хватит честности разглядеть это милосердие и решить, принимать ли его. А вот сил на то, чтобы даже и в костюм не всматриваться, ни единой параллели не проводить, ничего человеческого не замечать, чтобы враг так и оставался фантомом, маньяком, чудовищем, которое приходит только к другим и только в кошмарах, достаточно у любого. Это самое простое. И самое жалкое.

  Говорить о недостатках этой книги я не в праве, а объяснять символизм дерьма мне не хочется. Я просто склоняюсь перед «Благоволительницами» в молчании.

  24

  140