Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 апреля 2014 г.

  Мой пятый роман Достоевского. Его предшественниками стали "Преступление и наказание", прочитанный ещё в школе, "Униженные и оскорблённые", "Записки из мёртвого дома" и "Идиот".
  Из всех них могу смело назвать "Бесов" лучшим. И одним из лучших образчиков русской классики. Правда, и одним из наиболее страшных...

  На основе "Бесов" хочется порассуждать о том, что всё-таки двоякое у меня к Фёдору Михайловичу отношение.

  С одной стороны, к такому человеку, как он, я бы в жизни не то что близко не подошла и руки ему не подала. Наличествует ехидная неприязнь не только к "пидарасам, студентам, жидам", но и - о, да! - к либералам. Не зря же сейчас вся ура-патриотичная общественность бросилась цитировать Шатова из "Бесов" - о русском либерале, который всё равно что лакей и только и думает, как бы кому сапоги вычистить.
  А я - не то чтобы я во всём разделяю либеральные идеи (особенно после того, что ФМД рассказал о нечаевщине в виде кружка Верховенского! - как ни крути, после такого засомневаешься в любом "мы наш, мы новый мир построим"), но такой уровень риторики мне просто неприятен.

  А с другой стороны, всегда были, есть и будут вещи, которые порождают во мне неконтролируемый магнетизм по отношению к творчеству Достоевского.

  Во-первых, это какая-то нечеловеческая, недостижимая степень сострадания к слабым. Он умеет различить искреннее сочувствие - и страданьку, фальшь, желание барина покрасоваться и похвалиться своей милостью к холопу. И последнего он не прощает никому. Как жаль Марью Тимофеевну Лебядкину в её восторженном отношении к Ставрогину - и как презираешь и ненавидишь этого "не горячего и не холодного, а только тёплого", этого байронического красавчика, пресытившегося жизнью!.. (В моих мыслях Ставрогин, кстати, сразу же, в ходе чтения романа, органично встроился в ряд литературных "лишних людей"; особенно, по-моему, близок он к Печорину.)

  Во-вторых... Психологизм, мать его так. Читаешь обычную вроде сцену, обращаешь внимание на то, кто как сидит, кто куда повернулся, кто с какими интонациями говорит, по описаниям автора - и вдруг тебе открывается не картина, но Полотно, со всеми устремлениями души его участников, даже самыми потаёнными и тёмными.
  Как он это делает - ума не приложу, неужели всего-то навсего обычными средствами художественной выразительности? Если так - тогда схожие ощущения у меня были от созерцания церкви без единого гвоздя: так не бывает.

  Ну, и в-третьих.
  Давным-давно встретила такое мнение о Достоевском: он оптимист, он видит в человеке свет. Идея сначала вызвала отторжение: как можно описывать вот это всё, как можно препарировать душу человеческую до мелочей - и продолжать в неё верить?..
  А после "Бесов" понимаю: да, видит. Да, надеется, хотя не может не констатировать, что мир жесток. Момент просветления Степана Трофимовича, момент радостных слёз Шатова, увидевшего чудо зарождения жизни, да даже свобода (или "свобода"?..) Кириллова, отрешившегося с его философией самоубийства от всего земного и потому низменного (в образе Кириллова проскальзывает ницшеанство) - во всём этом есть проблеск надежды, как бы мрачен ни был роман в целом; даже более того - именно в окаймлении тьмы кромешной, описанной в "Бесах", этот проблеск особенно явственен.

  8

  91