Рецензия на книгу

• 

  Аноним23 июля 2023 г.

  "Я люблю глядеть на свое село и обычным взглядом и внутренним..."

  Очередная книга-зарисовка, в этот раз о Владимирской области, а если точнее - о родном селе Владимира Солоухина, которое называется Олепино. Автор приглашает читателя вместе с ним доехать до этого села из Москвы, и уже во время пути начинает рассказывать о дорогих его сердцу местах. Прибыв в Олепино, мы станем не просто гостями, а участниками многих деревенских дел и забав детворы. Вместе с местными мальчишками читатель сможет поиграть в игры, научиться плести кнуты и плётки, наловит карасей в местных прудах и наберёт в лесу душистой ягоды. А вместе со взрослыми поучаствует в постройке избы, встанет ни свет ни заря, чтобы выгнать на выпас коров и, конечно же, отправится на покос травы.
  Описание работы косарей и того, как им помогали мальчишки, у автора получилось, на мой взгляд, особенно трогательно.

  
  До войны в нашем колхозе был обычай: около шести часов утра косцам в луга носили завтрак. А так как жены косцов, то есть наши матери, заняты в это время стряпней, а вторая женщина – сноха ли, дочь ли – найдется не в каждом доме, то завтрак носили дети и подростки.
  Самое тяжелое – встать, отделить хотя бы на сантиметрик голову от подушки и хотя бы чуть-чуть приоткрыть глаза, склеенные самым надежным клеем.
  Ты еще вроде бы спишь, когда дадут тебе в руки узелок, сделанный из платка. Узелки у всех одинаковой формы: внизу стоит тарелка, она прорисовывается через платок и придает форму узелку. На тарелке, надо полагать, лежит стопка блинов, потому что если ношение завтрака косцам было крепкой традицией, то уж совсем железной традицией были блины на этот завтрак.

  И вот ребята несут косарям завтрак, а сами уже издали приглядываются к полю, на котором работают мужики: каждому пареньку хочется, чтобы именно у его отца, или брата, или дяди была самая аккуратная полоса. Косцы рады приходу ребятишек, убирают косы в сторону, завтракают и шутят:

  
  – Вова, а Вова, не осталось ли у вас там крутых яичек, а то соль доесть не с чем!

  Так уж было заведено, что косари всегда оставляли "гонцам" немного блинов, яиц и молочка, и ребятишки, отойдя чуть в сторону от взрослых, чтобы не мешать их работе, принимались и за свой завтрак.
  Однажды автор, уже будучи взрослым, приехал в Олепино и решил сходить на покос, вот только хорошей косы под рукой не оказалось. Ему посоветовали обратиться к одному старичку, Ивану Васильевичу Кунину, который раньше считался самым лучшим косарем, и до сих пор, несмотря на почтенный возраст, все свои косы держал в рабочем состоянии. Иван Васильевич, принеся косу, признался автору, что тоже хочет сходить на покос.

  
  Он говорил, отведя глаза в сторону, смущаясь своей слабости, не стариковской физической слабости, а той, что вот, как дитё, не утерпел, решил побаловаться. Словно что-то несерьезное было в том, что он решил идти на покос.

  Оказавшись на поле, старик Кунин начинает косить, и все мужики смотрят на него с уважением, пытаются поддержать его добрым словом или шуткой. И старик этот, несмотря на усталость, счастлив после покоса так, как уже давно счастлив не был...

  
  Я шел впереди и думал: что же такое таится в ней, в извечной работе земледельца, что и самая тяжелая она, и не самая-самая благодарная, но вот привораживает к себе человека так, что, и на ладан дыша, берет он ту самую косу, которой кашивал в молодости, и идет, и косит, да еще и плачет от радости?

  Очень красиво пишет автор о местной природе, упоминает большое количество растений. Особенно понравился мне отрывок про яблони.

  
  Климат у нас не очень-то яблочный, так что один год понатужатся яблоньки, уродят из последних силенок, а на другой год – отдыхать. Но ведь тем дороже каждое яблоко. Да и вкусны они, северные яблочишки: боровинка, сахаровка, анисовка, пресная бель, а пуще всего – антоновка. Антоновку можно положить в шкаф с бельем, и белье воспримет тонкую садовую свежесть. Был еще сорт, который я потом почему-то не встречал нигде: ни в огромных садах, ни на выставках, ни у нас в стране, ни даже в балканских странах; назывались эти яблоки «липовые». В сказке у Пушкина есть строка про яблоко, что-де видно зернышки насквозь. Но воспринимается это как гипербола, как художественный образ, потому что где там на самом деле увидишь зернышки! Так вот у липовых яблок зернышки было видать. Кроме того, они сильно гремели в яблоке, если потрясти им возле самого уха. А врежешь зубы – зальет гортань сладким, прохладным, душистым соком.

  Пишет Солоухин и о жителях села, но, честно говоря, его зарисовки о природе мне читать было интереснее. В жизненных историях деревенских обитателей я немного запуталась, потому что их много, и автор, описывая то или иное семейство, старался не упустить никого.
  Для меня в этой повести самыми запоминающимися оказались страницы, посвящённые именно детству автора, о котором он, несмотря на тяжёлые годы, на которое это детство пришлось, пишет очень тепло.

  
  Тогда-то и вспомнилась мне самая дивная из всех волшебных стран – страна моего детства. Ключи от нее заброшены так далеко, потеряны так безвозвратно, что никогда, никогда, хотя бы одну пустяковую тропинку, не увидишь до конца жизни. Впрочем, в той стране не может быть пустяковой тропинки. Все там полно значения и смысла. Человек, позабывший, что было там и как было там, человек, позабывший даже про то, что это когда-то было, – самый бедный человек на земле.

  22

  627