Рецензия на книгу
The Elegance of the Hedgehog
Muriel Barbery
Marretjen31 марта 2014 г.-Ах, мадам Мишель, да ваши цветы просто спасли мне жизнь. Разве не чудо? Так вы можете сказать, как они называются?
Да, милый ты мой, могу, конечно. Когда скитаешься по кругам ада, захлёбываешься в водах потопа, чувствуешь, что прерывается дыхание и сердце готово выскочить из груди, и вдруг видишь тоненький лучик света - это камелии.- Да, - сказала я, - это камелии.
Сказать "эта книга неоднозначна" будет ужасной банальностью и, в общем, наверное неправдой. Вот её восприятие - точно неоднозначно. Для кого-то это книга о людях, о повседневности, о социальных различиях, о масках, которые мы носим, о стереотипах, слепоте, эгоизме, чувствительности. Для меня она была о камелиях.
О "всегда" в "никогда". Об искусстве.
Две главные героини, Рене и Палома, тем и хороши, что их начитанность, их эрудиция, их развитость, а в случае Паломы, их гениальность не делает их умнее. Не спасает от ошибок, от того, что они осуждают в других. Можно любить японский кинематограф, "Войну и мир" Толстого и Канта и всё равно двадцать семь лет прятать себя от мира - и мир от себя. Можно стараться быть кем-то, как родители Паломы, можно прятаться от выбора, какую маску показать миру - а можно просто быть, как Какуро.
Потому что, в конце концов, спасает нас не феноменология Гуссерля (честное слово, надеялась уйти из университета и никогда больше о ней не услышать:)), не цитаты из "Анны Карениной", не знание богословов XIV века - они могут помочь нам увидеть, сделать менее слепыми, более чувствительными - если только мы захотим. Но спасает нас сияние золота и перламутра в красках висящего на стене натюрморта; отломившийся и упавший на стол розовый бутон; традиция ежедневных дружелюбных чаепитий с домашней выпечкой; оглушающий, очищающий летний дождь; звуки пианино с верхнего этажа; цветы, растущие в клумбе у подъезда. То, что хватает тебя за горло и за сердце, переворачивает твоё мироощущение за пару мгновений, растянувшихся в вечность, оставляет после себя чуть приглушённое, но не меркнущее воспоминание - тот самый тоненький лучик света. И каждый раз, когда мы улавливаем это, замечаем, не проходим мимо, впускаем к себе в душу, позволяем перетряхнуть её, каждый раз мы становимся не умнее - мудрее.
У меня книга прочиталась очень легко - потому ли, что я ничего от неё не ждала, или просто попала в ноты. Я не могу судить, есть ли в ней что-то лишнее, не буду говорить, что пронзила великую суть и поняла грандиозный замысел автора, но "Элегантность ёжика" напомнила мне о многом, легко толкнула в грудь, я увидела в ней то, что мне было необходимо в тот момент, и спасибо ей за это. Летний ливень, звуки пианино, тающие на лестничном пролёте, и раскрывшая лепестки камелия - в конце концов, вся наша высшая нервная деятельность, весь наш ум ничто, если мы разучились поражаться в самое сердце такими мгновениями.
423- Да, - сказала я, - это камелии.