Рецензия на книгу

• 

  serovad28 марта 2014 г.

  Внимание! Начало спойлера!

  Жил-был чекист Зудин. Серьёзный такой чекист, председатель чрезвычайки. Работал не покладая рук, голову держал в холоде, ноги в потных портянках, совесть... кстати, совесть была, не продавал он её. Был искренний революционер, по убеждениям, а не потому, что время такое.

  Но дал однажды маху. Пожалел одну актёрку по фамилии Вальц - та слезу когда надо пустила, и размякло суровое сердце чекиста. Устроил её работать в ЧК, и вскоре она уже вполне себе прелюбодейские планы на него строила. И даже в доверие семье втесалась - подарила жене Зудина чулок несколько, а детишкам - шоколаду.

  Всё бы ничего, но Вальц оказалась самой что ни на есть контрой. И за спиной Зудина от его имени буржуев пошантажировала как следует, золота с них срубила. Зудин бы углядел, да как назло на город элементы напали, да порешили одного из лучших чекистов товарища Кацмана. Зудин сгоряча "Расстрелять! За одного ответит сотня"! Ну, сотня-то ответила. И вдруг приезжает некто Шустрый. Препротивный мужик. Арестовывает Вальц. И оборачивает всё дело против Зудина. Чулки принимал от неё? Принимал. Шоколад жрал? Не отворачивайся - раз дети жрали, значит не без тебя обошлось. А не спал ли ты с этой самой Вальц? В общем, обернул всё дело так, что вымогательство золота ушло на десятый план. Главная вина Зудина - купился на шоколад и оказался втянут в стан врагов. И за это, товарищ начальник, извольте-как пулю в затылок.

  Конец спойлера

  Знаете, что самое страшное во всей это повести? Что она написана очень уж убедительно. А почему убедительно? А потому, что на основе реальных событий. А ещё потому, что любой псевдосудебный процесс в те годы могли повернуть именно таким вот образом. Пожалел отец ребёнка, не стал у него изо рта шоколад вырывать - всё, он уже контра!

  И вот как же система ломает людей, что Зудину не прищемляли пальцев в косяках, не капали холодной водой на голову по капельке. А он совершенно искренне признал себя виноватым и считает расстрел справедливым наказанием. Он не требует очной ставки с Вальц. Он не требует специального рассмотрение его дела. Свои же осудили, свои же приговорили.

  Своим же и расстреливать.

  Можно по разному воспринимать эту повесть. Можно - как фиксацию факта суровости того времени. Можно - как обличение большевистского "судопроизводства". В наше время повесть принимает ещё и вид сатиры на тогдашние порядки.

  40

  737