Рецензия на книгу
Триумфальная арка
Эрих Мария Ремарк
Аноним27 марта 2014 г.Что может быть сложнее, чем написание рецензии на необыкновенного Ремарка и его великую книгу "Триумфальная арка"? Для меня - ничего. Я открыла это произведение, согласно совету друга, и глотала слезы в самом начале повествования. Читала темной ветреной ночью, а наутро находила глубокую морщину между бровями на своем лице. Читала в вагоне метро, который спешил отвезти меня на работу, окруженная сотней людей и в то же время была так далека от них. Я знакомилась с Равиком, с Жоан, Борисом, Хаке. И это было самое важное время для меня. Все остальное не имело значения. Я ловила те самые мгновения счастья и тепла, среди холода и дождливого утра Парижа, и сохраняла их ради себя и главных героев. Наслаждалась простой трезвой прямотой Жоан, грустной сложной любовью, принесшей свободу и второе дыхание. Три месяца прошли за один вечер. Как сильно меняются люди! Как мало меняются люди... Как важно для одного чье-то лицо, и как важно кому-то успеть на свой поезд. Как запутанны бывают отношения между двумя людьми, которые быстро полюбили и долго не могут забыть... Зеркало. Светлые волосы, пальто и берет. Триумфальная арка.
В самом конце, когда оставалось лишь страниц сто, я терзала свою электронную книгу в нерешительности. Так сильно было желание дочитать, и так страшно было заканчивать. Равик говорил, что всего два человека внесли в его существование глоток жизни и страстную жажду к наполненности, через муки и ожидания. Он стал счастлив, насколько это было возможно. Для меня таким человек стал сам Ремарк. Последние две главы навсегда впечатались в мое сознание. Морщина между бровями разгладилась, оставив вместо себя невероятную тягу к жизни, и достижениям. Жить, пока можешь. Заботиться о родных, которые пока еще с тобой. Любить, без отказа и ожиданий. Отдаваться любви другого, так же, без отказа. Странствовать. Вдыхать свежий утренний воздух, любоваться солнечным бликами на воде. Жить.
Свобода = Жизнь = Любовь. В любых вариациях, в любых интерпретациях, но формула одна. И никак иначе. Теперь никак.
1722