Рецензия на книгу
Острие бритвы
Сомерсет Моэм
Аноним17 марта 2014 г.Если любовь — не страсть, значит, это не любовь, а что-то другое; а страсти, чтобы не угаснуть, нужно не удовлетворение, а преграды.
Читая Моэма, не замечаешь, как мимо проходит время, ведь ты как будто вне него, в каком-то особом мире, созданным писателем, и в этом мире нет ничего, кроме его прекрасных строк, этот мир заполнен лишь шелестом страниц, которые незаметно летят перед глазами. Я потрясена тем, насколько меня затянула эта книга, и даже после того, как я прочла последнюю страницу, во мне бушует какое-то легкое тепло, от которого появляется улыбка на губах.
Мой экземпляр книги – весь в закладках, светло-зеленых, как глаза Софи. Кажется, все эти мелочи надолго врезались в мою память, своей красотой, своим изяществом. Я хочу сказать так много, но слова путаются и не выходит ничего толкового. Выплеснуть те эмоции, которые наполняют до краев, наверное, лучший выход.
Это сказка. Сказка-жизнь, пышущая реальность. И сам Сомерсет Моэм, как волшебник, сменяет декорации взмахом пера; вместе с ним, рука об руку, мы пробираемся через жизнь людей, чьи имена запомним надолго. Это настолько увлекательный сюжет! Казалось бы, что может быть интересного в обычной жизни людей, чьи судьбы так уверенно сплетены нитью судьбы, что может зацепить читателя в том, как обанкротился какой-то там Грэй Мэтюрин, и в том, что привело Софи в пошлые районы Парижа? Какая нам разница, любит ли Эллиот пить коктейли по утрам? Но на самом деле все это так трогательно-близко, так безнадежно и дурманяще, что невозможно оторваться. Я не стану описывать персонажей, проводя между ними линии-связи и пытаясь пересказать, в чем их суть. Потому что это нужно понять самому, пройдя через все страницы и наблюдая, как все они меняются.
Читая «Острие бритвы», мы оказываемся в центре событий. Мы видим эту жизнь настоящей, лишь время от времени сменяются пейзажи за окном – Чикаго, Лондон, Париж, Индия… Щелк – и мы среди знатных дам, изящно протягивающих руку Эллиоту, который не может не отметить их прекрасные вечерние платья. Щелк – и теперь нам душно от прокуренного бара в том Париже, который не дышит романтикой, а живет развратом. Вокруг – грязь и похоть, откровенные наряды девиц и пьяные мужики, теряющиеся в клубах дыма. Все это заглушается жуткой музыкой заводных музыкантов, давно забывших о своей мечте. Щелк – и вновь мы вреди сливок общества, обедаем в дорогом фешенебельном ресторане. Щелк – и мы посреди бульвара Монпарнас, где собрались все бедняки округи. Как на старом проекторе сменяются эти картинки. Щелк, щелк, щелк. Нас закидывают в дальние страны Востока, к монахам-отшельникам, и в небольшие поселки Германии, и в шахты, и на Ривьеру... Столько всего!
Мир надо принимать таким, как он есть. Раз уж мы существуем, надо брать от жизни все, что можно.Рассуждения о религии то появляются, то скрываются вновь, но лишь для того, чтобы в конце раскрыться во всей красе. Эта книга готова перевернуть все с ног на голову, заставить задуматься над собой, и за этом Моэму низкий поклон. Разве можно назвать книгу хорошей, если она не затрагивает каких-то чувств, если она не оставляет после себя осадок неизвестности?
Мы не привыкли к людям, которые что-то делают просто из любви к Богу, в которого не верят.И среди всего этого — Ларри, с его черными-черными глазами и сладкой, как мед, улыбкой. С его самонадеянностью, граничащей с безумством, которое нам никогда не понять. Он живет так, как хочет, забыв о предрассудках и не обращая внимания на издевки со стороны. И всеми своими силами он стремится к тому, что считает правильным, к своему счастью — без денег, но со знаниями. У каждого разные ценности, у каждого разное понимание жизни, и именно это так четко обрисовал в своем романе Моэм.
745