Рецензия на книгу
Дитя слова
Айрис Мёрдок
anna_angerona16 марта 2014 г.Из очередного Космоса Айрис, как всегда, было очень сложно вернуться на Землю. Да и желания особого не было. Путешествие по очередному лабиринту человеческих взаимоотношений, выстроенному ею с ювелирной точностью и присущим ей тонким художественным вкусом, было невероятно увлекательным, захватывающим, поражающим воображение.
Кого же являет Айрис читательскому взору в качестве главного героя? Это среднестатистический человек, который не знает, что делать со своей жизнью и оттого ненавидящий и Вселенную, и себя как её часть:
…I hated the universe. I wanted to cause it pain in return for the pain it caused me.Человек, будто бы каким-то неведомым и невидимым недобрым роком заброшенный в тёмные воды омута, в которых он барахтается подобно беспомощному котёнку. Барахтается и ищет растерянно-беспокойным взглядом хоть что-то на поверхности окружающей его водной глади, за что можно было бы ухватиться и выплыть к берегу, спастись от неминуемого, устрашающе-грозного. Сначала такой «соломинкой» оказывается для него своего рода посвящение себя благородной «миссии», возложенной им же самим на свои плечи, по «осчастливливанию» и опеке своей сестры. Причём вопрос о том, нуждается ли она в этой опеке и совпадает ли её представление о собственном счастье с его мыслями на этот счёт, не рассматривался вовсе, а если его призрак и всплывал периодически в сознании, то тут же отсекался, как некий атавизм. Почувствовав со временем, что эта «соломинка» недостаточно прочна, наш герой ухватился за слова. И начал постепенно превращаться в «дитя слова». Но…тут я, пожалуй, обрисую другой пришедший мне в голову образ. Сидит, значит, этакое несмышлёное дитя перед шахматной доской, на которой в хаотичном порядке расставлены фигуры. Он то с вялой беспечностью, то с каким-то внезапным необъяснимым рвением передвигает их по клеткам, не имея ни малейшего представления ни о правилах, ни о цели игры. Сначала эти шахматные фигурки, которыми он так беззаботно манипулирует, являются лишь воплощением (некой метафорой) слов. Это иностранные слова, которые Хилари поглощает с неуёмной, но бесцельной жадностью (что он и сам не отрицает).
I loved words, but I was not a word-user, rather a word-watcher, in the way that some people are bird-watchers. I loved languages but I knew by now that I would never speak the languages that I read.
Как люди, страдающие булимией, заедают пищей стресс, так Хилари «заедает» вновь изучаемыми словами чужих языков свой страх перед неизвестностью будущего, перед хаосом бытия. Слова тоже были спасительными соломинками для него, за которые он судорожно хватался в панике, ужасе и отчаянии.
I discovered words and words were my salvation. I was not,
except in some very broken-down sense of that ambiguous term, a love child. I was a word child.Постепенно шахматные фигурки, легкомысленно и небрежно переставляемые Хилари с клетки на клетку в сумбурной и бессистемной последовательности, начинают принимать облик людей, с которыми его сталкивает жизнь. И одновременно начинает настигать и осознание подоплёк происходящих событий, и чувство вины за якобы совершённое преступление, и желание начать новую жизнь, вдохнуть свежий воздух и, в то же время, нежелание и неумение забывать и прощать себя и других…И тут перед нами вырисовывается иная картина. То есть ДОрисовывается уже написанная: несмышлёное дитя, сидящее перед шахматной доской и бездумно играющее в игру с неведомыми ему правилами, находится, оказывается, в кукольном домике – то есть, играя, является частью чужой игры. Хотя сам об этом не подозревает. Он думает, что живёт, что наконец-то обрёл способность любить, прощать, делать людей счастливыми…и что дом настоящий. А на самом деле…на самом деле Айрис нам в очередной раз со всей ответственностью истинного экзистенциалиста заявляет, что всем правит Его Величество Случай. А люди – только фигурки в его кукольном домике. И чем раньше человек это осознает, чем раньше он акклиматизируется в предлагаемых ему обстоятельствах, тем быстрее он достигнет примирения и согласия. Прежде всего – с самим собой. Настоящего, а не игрушечного.
11187