Рецензия на книгу
The Ocean at the End of the Lane
Neil Gaiman
Аноним25 февраля 2014 г.И тополя уходят –
но след их озерный светел.
Ф.Г. ЛоркаЕсли бы можно было словами рисовать, предложениями писать картины, обрамлять эти картины рамками обложек, то читатель, случайно открывший "Океан в конце дороги" на первых страницах, наткнулся бы на простой карандашный набросок: мужчина сидит на скамейке у небольшого пруда. На последующих страницах сменяли бы друг друга непритязательные гравюры чьего-то обычного детства: вот мама, вот орущий на мальчика папа, вот сестра-доставака, вот просто дом, а вот и чёрный котёнок. Акварельные розово-серые разливы на оранжевом фоне очерчивают пока еще безымянное зло. И сколько же пачкающей тёмной гуаши принесло это зло с собой; тёмно-синяя, почти чёрная, с золотыми и серебряными всполохами молний, с алыми языками ужаса разливается эта гуашь по воспоминаниям. Но вдруг - классическая картина маслом: старуха, женщина и девочка у камина успокаивают маленького мальчика, кормят его пирогами, набирают ему ванну, укутывают в чужие, но всё же уютные вещи, что-то кроят и перешивают. И снова полотно заливает чернотой. Ты ли это, Квадрат Малевича, со всей своей пустотой и нигилистическим ужасом небытия? Нездешней пастелью поглощает всё пруд-океан, закрывает с головой мальчика, баюкает в своих древних водах, уносит с собой девочку, разбивается неслышными волнами у ног, стирая воспоминания и сожаления о прошлом. На последней странице - сдержанный графический набросок: мужчина, старуха и неясное чувство утраты, как будто половину рисунка кто-то безжалостно стёр ластиком, но будто бы это стёртое было и смыслом, и сутью, и композиционным центром всего.
В послесловии переводчик "Океана" Виталий Нуриев пишет:
... Пройдя вместе с героем сквозь мифологические дебри, которые Гейман старательно взращивает у себя на страницах, ты вроде бы встречаешься с самим собой. Неожиданно для себя совершив путешествие во времени и попав не в чужое детство, а в своё собственное. И тут возникают совсем другие вопросы - к своему детству, к себе тогдашнему и сегодняшнему.Билетом именно в такое путешествие стал для меня "Океан в конце дороги" - болезненное путешествие, полное сожалений и чувства утраты. Детство - общий потерянный рай, воспоминания о котором кто-то правит милосердной рукой, искореняя из нашей памяти волшебство, приключения, всемогущество, тайны, подсовывая горькие обиды на сестер/братьев, родителей, одноклассников, напоминая о страхах из-за всяческих бабаек, притаившихся в темноте, успокаивая нас, мол, нет-нет, ничего там не было хорошего в этом твоём детстве, сплошное несбывшееся ожидание чуда, одни ограничения, никаких свобод. То ли сейчас: что хочешь, то и можешь! Ага! Как хотят дети сбежать из своего рая, полного ограничений, тянут свои уже подростковые ручонки к всяким запретным плодам, "ах, когда же я стану взрослым?!" А что же даёт нам взрослый мир, кроме возможности гулять не только в своём дворе, права голосовать и необходимости работать?..
И тополя уходят –
но след их озерный светел.
И тополя уходят –
но нам оставляют ветер.
И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.
Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.
А мир светляков нахлынет –
и прошлое в нем потонет.
И крохотное сердечко
раскроется на ладони.Ф.Г. Лорка
58199