Рецензия на книгу

• 

  kandidat23 февраля 2014 г.

  Духовное родство не знает времени,
  Нет силы, превышающей его!
  Фактические родственники - временны.
  Часы и годы - практики звено…
  Омар Хайам
  

  Часть 1. От лица очевидца.

  Ай-ай-ай! Не знаю, с чего начать. Все было, все: и любовь была, нежданно пришедшая; и горе неотвратимой разлуки, грозно маячившее; и склоки семейные, по пятам следующие; и ярые застолья, семью вновь в единый кулак собирающие. Все было...

  Как сейчас помню... Главный герой, еще совсем юный, влюбился. Ему бы радоваться, своей радостью с родными и близкими делиться. Но знало его сердце, видело, что путь к любви простым не будет. Куда же без благословения отцовского ему и... ей. А отец его - в семье человек пришлый, не того круга. Дядюшка, родитель возлюбленной, все на его отца зуб точит, все происхождение его поминает. А тут еще и жених любимой сыскался, из своих, по рождению ей подходящий. Как быть? Что делать? Ай-ай-ай!

  Ай-ай-ай! Не знаю, чем и продолжить. Дядюшка-то, ну тот, что возлюбленной родителем приходится, странноватый он. Уж больно мнит из себя кого-то. Кого? Да почем мне знать?! Вроде как Наполеона. Мда. Все о нем знает, так много знает, что свою жизнь с его уже давно перепутал, смешал, да и забыл, как распутать. Годы своей службы уже давно растворились в его уме с компаниями французского императора. Помешался, похоже. Кто, кто?! Дядюшка этот. Ай-ай-ай!

  Ай-ай-ай! Чем все закончилось?! Да оно не сразу закончилось. Оно долго продолжалось. Чего только не приключилось. Даром, что война в мире была. Да и в Тегеран пришла. Но она событиям не мешала. Семьи возлюбленных юноши и девушки ссорились-мирились. Да все с полицией, криками, драками, празднованиями. Кого только в семейный двор не заносило: следователя, практиканта из полиции, мясника, жену мясника, индийца, жену индийца, чистильщика обуви, доктора, другого доктора, еще индийца... Ай-ай-ай!

  Ай-ай-ай! Так кончилось-то чем, спрашиваешь?! А чего ты все выспрашиваешь? Мало ли чем, дело-то было семейное. Поженились. Кто? Возлюбленные юноша и девушка? Нет, она-то замуж вышла, а он-то без жены остался. Зато другие поженились. Мда. Много чего было, всего и не рассказать. Да и чего тебе рассказывать, как будто ты поймешь что-то. Это видеть надо! Ай-ай-ай!

  Часть 2. От лица пережившего.

  Иранская литература - закрытый ларчик, что появился в моем хозяйстве исключительно благодаря специальному заданию на чтение. И это совпало с моим желанием расширять географические рамки чтения. Итак, передо мной роман иранского писателя. Читала я его долго. Был период, сознаюсь, мне пришлось заставлять себя читать. Не все сложилось у меня с этой книгой. Что же пошло не так? Что помешало мне полюбить это светлое в общем-то произведение?

  Пьеса. Это первое, что напрашивается. Это была бы превосходная, искрометная, насыщенная, глубокая пьеса. Даже жанр ее можно было бы трактовать очень широко - трагикомедия. Ведь горе и радость здесь идут рука об руку, переплетаются, поддерживают друг друга. Масштаб романа идее книги велик, как мне показалось. Не по размеру, не фигуре. Ее поэтичность теряется, заслоняется многословностью. Безусловно, событийное насыщение книги зиждется на национальной традиции: все семейные вопросы решаются по-семейному. Большие семьи, кланы, активно участвуют в решении всего круга вопросов совместного, семейного же бытия. Но острее прочувствовать всю комичность-трагичность сюжетных перипетий мне лично удалось бы именно в более короткой и лаконичной форме. Многочисленные "возвраты" к проблеме, когда, к примеру, в комнату входит новый герой, и все начинается сначала, давались мне непросто, вызывали зевоту.

  Эмоции. Изначально книга очень радовала. Почему-то на ум сразу пришел классический водевиль Авксентия Цагарели "Ханума". Но только в самом начале. Своим светом, добром, прямо сочащимся с ее страниц. Так бы, вероятно, было и дальше, если бы не утомленность, нервозность февраля. Я могу признать, что моего внутреннего добродушия не хватило для того, чтобы поддержать в себе это ощущение света до самого конца чтения книги.

  Послед. С этим хуже всего. Его почти нет. И вот это меня крайне угнетает. Нет, конечно, когнитивной отдачи ждать не стоило, эта книга создана явно не для этого. Эмоциональной отдачи было нещадно мало. Сопереживать героям мне лично удалось лишь в самом конце. Искренняя грусть срезонировала с моими собственными чувствами.

  Так уж получается, что впечатления от книги напоминают матрешку: послед не удался потому, что эмоций нужных книга не вызвала, а эмоции не пришлись по душе, так как форма романа, как мне кажется, книге не очень подходит. Хотя все это очень субъективно. Ай-ай-ай!

  54

  208